«Дневник отшельника»: Камчатка, часть 4. Страшней медведя только комары

11 апр

11:59 2019

Категория:
ЖЗЗ: Жизнь замечательных земляков

Публикуем четвертую часть рассказа нашего земляка-пушкинца Александра Чканникова о его поездке на Камчатку, проиллюстрированную оригинальными эксклюзивными фотографиями и видео.

Ссылки на предыдущие материалы:

Камчатка-1: Камчатка, сэр!

Камчатка-2: ВУЛКАНИЧЕСКАЯ ТРИАДА

Камчатка-3: «Дневник отшельника». Камчатка: Автомобильный десант под парусом

«ДНЕВНИК ОТШЕЛЬНИКА»: КАМЧАТКА, ЧАСТЬ 4
СТРАШНЕЙ МЕДВЕДЯ ТОЛЬКО КОМАРЫ

Через пару часов показалась машина, ехавшая в обратную сторону. С ней я забросился в посёлочек Ключевской, и там находилась полуброшенная воинская часть, где мы познакомились с сыном офицера, с которым потом отправились к подножью великой Ключевской сопки — самого большого вулкана Евразии. С идеально правильным высоченным конусом, всегда дымящийся и периодически изрыгающий лаву и пепел, он был по-королевски величественен и торжественен. Мой новый приятель практиковал в этих местах полёты на дельтаплане, и через некоторое время, пока я совершал исследования вулкана, благополучно разбился. Благополучно, потому что остался жив — врезавшись в скалу и рухнув вниз, сломал только несколько костей. Но об этом я узнал только по возвращении, а пока, естественно, моей целью была попытка подъёма на Ключевскую сопку.

Уже на подступах к вулкану стал очевиден его суровый нрав. Вся прилегающая территория пронизана грандиозными лавовыми сходами красного оттенка. Там, где лавы не было, были дыры, пустоты, завалы, провалы и просто хаос, как после массированной бомбёжки. Перебравшись через всё это подвижное месиво, я начал подъём. Восхождение на этот вулкан занимает два дня в группе опытных вулканологов. В одиночку, наугад, мне удалось подняться не более, чем до середины, и когда ноги стали отчаянно вязнуть в горячем пепле, а ботинки подплавляться, я решил отступить. Сверху, то и дело, сыпало камнями. Они были некрупные, не больше арбуза, но немного напрягали, потому что от них постоянно приходилось уворачиваться, а делать это на сыпучем склоне несколько затруднительно.

Спуск я наметил сделать в сторону огромного ледника, прекрасно просматривавшегося с моей высоты, зажатого между Ключевским и его вторым собратом поменьше. Он, этот ледник, сверху напоминал айсберговую реку, которую я надеялся пересечь в самом узком месте. Ведь за ней был крошечный домик. Такие строили себе вулканологи, и один из них мне удалось найти незадолго до подъёма на сопку Ключевскую.

Спуск был значительно легче подъёма. Тут были тонны льда, присыпанного камнями и лавой. Ландшафт умопомрачительный, такое впечатление, что жизнь ещё намечала зародиться на Земле, и только наличие кислорода говорило, что виденное мною в тот момент — лишь краткая ретроспектива к таинственному прошлому планеты.

Перед самым ледником пролегла дурная, бешеная грязевая река. Она буквально бесновалась в камнях, и я никогда бы её не пересёк, если бы в одном месте она неожиданно не проваливалась подо льды и камни, и ревела и бурлила уже где-то под землёй. Жутко было перелазить по трясущимся камням, нависавшим над этим потоком, но мне нужно было к этим ледяным глыбам, они хорошо подтаяли и были не выше 2-3-этажных домов. Между ними оказалась болотная протока, и можно было двигаться среди ледяных стен.

Я не сразу понял, что это лабиринт. Фантазийность и необычность этого места удивляли меня, а топь из пепла под ногами не давала постоять и подумать. Двигаясь по коридорам всё дальше и дальше, я наблюдал невероятные картины, и в одном месте мне открылся удивительный ракурс на внушительный скол ледяной стены — на меня смотрел старец, суровый и седой, игра воображения с эффектом преломления льда. Долго сидел и смотрел я на него, а потом очнулся и решил, всё-таки, сориентироваться, далеко ли до конца ледника и домика на другой его стороне.

Вскарабкавшись на острый гребень присыпанного шлаком льда, я оцепенел: намёка на конец ледника не наблюдалось ни малейшего, ровно, как и на его начало. Вокруг только хаос ледяных фигур, пиков и чаш. Оказывается, лабиринт троп охватывал сетью все эти чаши внутри льдов, а наверху они были наполнены ледяной водой с идеально гладкими, до ужаса скользкими краями. Я балансировал на них и понимал, что стоит скатиться вниз — и всё! Обратного пути уже не будет. И, конечно, начинался вечер. В общем, перебраться через ледник не оставалось никакой надежды, дай Бог, вернуться обратно к беснующейся реке.

Пытаясь вспомнить, как сюда зашёл, стал метаться туда-сюда и, естественно, заблудился ещё больше. Теперь я вообще не понимал, где нахожусь, но стоило остановиться, чтобы собраться с мыслями, как ноги сразу вязли в мокром пепле, всё сочилось от тающих льдов, но, слава Богу, не было тумана. Чтобы разглядеть для ориентира сам вулкан, я, то и дело, забирался на ледяные стены там, где это было возможно, и корректировал своё движение по направлению к нему. Очень сильно напрягали и мешали эти ледяные котлы, на острые края которых невозможно было ровно встать, без риска усвистеть вниз, внутрь котла, или обратно, тоже вниз.

Вот так, метавшись в стиле шаг вперёд — два по сторонам, я весь вечер выбирался из лабиринта, скрытого внутри ледника. К счастью, мне это удалось перед самой темнотой и в том месте, где река не мешала мне перейти на лавовые сходы. Они были колоссальные, эти сходы, красноватого цвета, длиной в несколько километров и высотой с 3-этажный дом. Застывшие, они нагромождались друг на друга и такими вот монстрами предстали мне под звёздным небом на фоне чёрного, дымящегося вулкана. Переход был долгим и муторным, подвижные и острые края камней рвали обувь и выкручивали ноги, но тут не было льда и воды.

К середине ночи, очень измотанный, добрался всё же до домика вулканологов, из которого начал подъём. К моей досаде, там уже находилось пять человек, видимо, учёных, которые заняли своими спальниками весь пол. Они недовольно посмотрели на меня, и было от чего! Мало того, что я ввалился, разбудив их, так до этого они ещё совершили труднейший подъём на вершину и, собрав по огромному рюкзаку минералов, спустили свои много-многокилограммовые ноши вниз. Конечно, после такого им было не до гостей, кроме того, у одного из них оказалось ранение. Вулкан сильно плевался камнями, пока они были наверху. Это до меня долетали лишь размером с арбуз, а им-то досталось хорошо!

— Чаю дай! — грубо сказал я одному из проснувшихся вулканологов.
Мне налили.
— Кто такой?
— Москаль, — провокационно заявил я, осушил стакан и встал. — Ну, бывайте!
— Ты куда?!
— Спать. У меня там палатка и спальник, — соврал я.
— А-а, ну, вали, — облегчённо вздохнули они, собираясь уже потесниться.

Я вышел. Да-а, бродяга — это судьба! Поёжился — не зима, конечно, но дыхание осени уже ощутимо. Отойдя примерно километр, я растянулся под звёздами и уснул, как обычно. Утром, выбравшись в посёлок, встретился с родителями своего нового приятеля, от которых и узнал, что он поломался, упав с дельтапланом в горах. Сказано это было его мамой так обыденно, словно происходило далеко не впервой, и даже с некоей гордостью за сына. После чего она предложила мне горячий обед, а её супруг, отставной офицер, затем посадил меня на транспорт до Усть-Камчатска, который ехал, как раз, через тот мост, где шалил вулкан Шивелуч

Вулкан Ключевская сопка никогда не спит

С Ключевского вулкана стекают массы топкой грязи

Ледяные глыбы быстро тают на склоне вулкана

Смешиваясь, грязь и вода образуют беснующийся поток, через который очень трудно было переправиться

Вход в ледяной лабиринт

Ледяной портрет в лабиринте с трехэтажный дом с невероятной энергетикой

Одно из многочисленных озерцов-ловушек

Усть-Камчатск оказался маленьким тупичковым городком на берегу Тихого океана с ярко-окрашенными пятиэтажками, дабы разбавить неброский пейзаж окружающей полутундры позитивными оттенками. Людей тут было мало, и вскоре я познакомился с местными пацанами, к которым забурился на ночлег. От них узнал о здешней жизни и куда стоит сходить.

Сначала все вместе мы отправились на брошенную стройку советских времен, где испытывали себя на прочность подъёмом на ржавую трубу-небоскрёб — виды оттуда были до кругового горизонта, а ночью мне предложили сгонять на местное шоу — свалку вблизи города. Данная достопримечательность меня не заинтересовала, но раз вся компания твердо намерилась меня туда сводить, отказываться не стал. Хотя, что может быть интересного на какой-то там городской свалке, недоумевал я?

Выехав за город и попетляв немного по лесам, мы остановились в кромешной тьме и погасили фары. Все сидели тихо, и мне это, наконец, надоело. «Ну что, пошли, что ли?» — и открыв дверь, я вышел наружу. От неожиданности и необдуманности моего поступка их аж перекосило, они буквально втянули меня обратно и закрыли дверь.
— Ты обалдел, что ли?!
— А что?
— Мы ведь уже на свалке!
— И что, от охраны, что ли, ныкаемся?
— Да какая тут охрана — лес дикий!
— И чё?..
— Не сечёшь? Свалка… Дикий лес… Город портовый…
— И?..
— Отходы рыбокомбината сюда свозят…
Ребята как бы подводили меня к очевидному, но пока не доходило.
— Ладно, сам смотри, всё поймёшь, — и они включили фары.
Штук 5–6 толстых теней неохотно зашатались по мусорным залежам и в пару секунд исчезли из прямого света фар. Конечно, я успел их разглядеть — это же медведи!
— Да их тут тьмища! — прошептал я.
— Конечно, а ты вышел и дверь открыл.
— Ну, вы же не сказали, что тут такие сюрпризы ходят.
— Да ничё, они, в принципе, тут сытые за отходами собираются. Главное, на подранка не попасть, этот порвёт.
— Что значит — подранок?
— У нас много охотников медведя завалить. Бывает, только ранят, он уйдёт, а потом, если человека встретит, обязательно задерёт, мстит. Кстати, поедешь с нами завтра на охоту?
— Нет, не поеду.
— Тогда приходи на добычу посмотреть, дня через два.
На том и расстались.

Бродя по городу и его окрестностям, я случайно вышел к погранцам. Былая советская часть давно опустела и сильно разрушилась. Однако, там ещё оставался один офицер и караульный. Они рассказали, что можно пройти неплохим маршрутом вдоль океана, но есть место, где в прошлом году от приливной волны утонула их машина с военными, так как не успела проехать до начала прилива участок береговых отвесных скал. Все погибли.

Взяв направление по их рекомендациям, я направился прогуляться на океан. Необычный пляж из чёрного вулканического песка, обилие, как всегда, медвежьих следов, а ещё выброшенных на берег фрагментов гигантских крабов и титанических водорослей.

Тут же, на побережье, мне встретился полудикий геолог, заросший. Он варил кашу, которой и поделился со мной. Не обошлось без очередных страшилок про медведей. Эти байки уже порядком мне надоели, потому что в реальности ничего опасного не происходило. Но в ту ночь правила немного изменились.

Океан рассвирепел и с рёвом бил брёвнами о высокие берега, вдоль которых я двигался. Это были ещё не те скалы, где затонул военный уазик, но уже довольно крутоватые, чтоб легко можно было забраться наверх, в случае чего. Когда стемнело, не дожидаясь разлива, я примостился в невысокой траве под самым склоном. Надо было переждать дождь и ночь. Океан свирепо обрушивал волны на берег, поглотив бОльшую часть чёрного пляжа. Оставалась только полоса метров 5 — 7 между волнами и крутым берегом, где в травке сидел я. Утомлённый за день и провалившийся в сырую полудрёму, не сразу услышал рёв за шумом волн. Однако, рычание и рёв усиливались. Я понял, что это идёт медведь. Идёт ко мне…. ночью.

Ситуация, прямо скажем, не из приятных. Я уже видел его бугристую спину, идущую по песку, всё ближе и ближе. Конечно, и он меня видел. Более того, именно на меня он и орал, видимо, желая прогнать с этого места. Но куда я пойду? Впереди беснуется океан, позади — крутая гора, сбоку — медведь, а с другой стороны, как раз, та самая узкая полоска пляжа, где терпеливо поджидает смерть. Решил остаться на месте. Вынул зажигалку и карту — единственные мои средства защиты. Думаю, зажгу, он испугается. Я думаю, а он подходит и орёт, а карта намокла и зажигалка погасла. Встал напротив меня и орёт! Вот, блин, незадача…

Оказывается, он действительно хотел согнать меня с этого места. Ему надо было вперёд, а тут я мешаю, он орёт, а я сидю. Ну, короче, он меня попугал, попугал и дальше пошёл, ушел, а я с рассветом направился по его следам, смотрю, недалеко совсем от меня тушка тюленья разодрана. Это он, оказывается, к ней шел, поужинать, а тут я со своей зажигалкой, мачо мокрый! В общем, мешал я ему, выходит. Ну, сытый медведь — добрый медведь, он ночью поел, мной докусывать не стал, в тайгу ушёл.

Въезд в Усть-Камчатск

У магазина

Вид с небоскреба-трубы на Усть-Камчатск

Саня Шабуров , житель Усть-Камчатска, который предложил слазить на небоскреб-трубу

Ребята составили нам кампанию

Суровые берега сразу за Усть-Камчатском нисходят к Тихому океану

Высокие волны океана бьются о камчатские берега

Водоросли размером не меньше метра выбрасывает океан на черные пляжи

Также океан выбрасывает удивительные валуны

Ночь на Тихом океане

А я вскоре, через пару дней, вернулся в Усть-Камчатск, зашел к пацанам знакомым, а у них в коридоре медведь лежит, убили уже, жалко…

— Так, — спрашиваю их, — и что теперь делать с ним будете?
— Выбросим…
— То есть как?!
— Мясо на экспертизу возили, нельзя есть.
— Это шутка?
— Нет, заражён трихинеллёзом. Они там через одного, им ничего, а человек поест — помрёт.
— Выходит, зря убили?..
— Выходит, зря.

Позже познакомился с другой компанией, где мне предложили заброситься на тропу, ведущую к месту в горах, где луноход испытывали. Идти далеко, но места сумасшедшие — Марс! Конечно, я согласился, и вот уже бодро иду по тропе среди леса. Надо сказать, что ещё в начале похода мне подарили местный спрей от комаров. Я им всё время пользовался и возмущался, что совсем, практически, не помогает. Ну, хоть что-то, с другой стороны. Так вот, его запас подходил к концу. Я не придал этому значения и углублялся в лес. Там было полно малины, и что особенно раздражало — тьма комаров. Стоило поесть немного, и все 100 комаров с этого куста летели за тобой, пока их не переубиваешь. Но они там достаточно крупные, и это было легко. А если идти посреди тропы, то они не подлетали. Но всё время хотелось малины, и вскоре баллончик закончился. Вообще, весь лес гудел от комаров, как улей со свирелью, и я не знал, что наступает двухнедельная пора их самого активного проявления.

Гудящий лес не производил на меня особого впечатления, просто прикольно и всё. Пока баллончик не закончился… Сначала я подумал, что на меня напал рой и, ускорив шаг, поспешил пройти дальше — всё же, комары не осы, но меньше их не становилось. Тогда решив, что надо зайти в более сухой лес, и всё будет нормально, я машинально ускорился, но и это не помогло, даже когда тип леса менялся. Я закутался во всё, что мог, но это никак не спасало — они заедали через одежду, и тут осознал, как ценен этот баллончик, когда он полон, и как, на самом деле, эффективно он работал. Но сейчас это было что-то с чем-то! Я остановился в гудящем облаке и понял, что дальше мне пути нет. Ну, что ж? Идти обратно к месту заброски, на проселочную дорогу? Очень не хотелось, но вынужден был так поступить.

Несмотря на то, что вечером я вышел на дорогу, комары не отставали. Но пока это были лишь цветочки. Впереди, сбоку от дороги, показалась песчаная пустошь чёрного цвета, и я, рванув, что есть мочи, просто убежал туда от своих мучителей. Там было ветрено, и никто не кусался, какое счастье! Тут и проведу ночь, опрометчиво решил я, но всё же посматривал на дорогу — не поедет ли кто? Никого не было.

Когда наступила темнота, и ветер стих, комары нашли меня, и это уже были другие комары — таких я ещё не видел! Хорошо, что нашёл у дороги обрывки целлофана и предусмотрительно захватил с собой на пустошь. Сейчас я, завернувшись в них, сидел в позе колобка и буквально ужасался. Нет, они не кусали через целлофан, но мне надо было как-то дышать, и они обильно, толпой, можно сказать, залетали в рот и в нос, чуя моё дыхание. Непередаваемое ощущение мрака, искусанного комарами. От них можно было задохнуться, и психический стресс был так силён, что долго я не просидел, а целлофан, и без того не прочный, разлетелся в клочья, что и надо было комарам. Такое впечатление, что они со всей округи слетелись ко мне, ведь ночь — их время охоты. От отчаяния я стал зарываться в чёрный песок, но это помогло не больше целлофана. Да, так я до утра не доживу, это же ад какой-то, триллер! Нужен КОСТЕР! Ну, конечно, костёр, как сразу-то не догадался, слава Богу, взял спички при заброске! Я запалил сразу целое дерево, подтянув к нему ещё бревна, в изобилии разбросанные по пустоши. Повалил густой дым и, встав в его эпицентре, ловя ртом воздух и тьму комаров, через минуту понял, что и костёр не работает. Это были первые комары в моей походной жизни, которым дым — пофиг. Я задыхался, а им пофиг! Оставалось только вновь зарыться в песок, накинув сверху целлофан, и так терпеть подле костра, дыша комарами и дымом. Ужасно, просто ужасно!

Шум остановившегося мотора среди ночи показался настоящим чудом. Я поднял голову из песка и увидел машину. Из неё вышли двое и уставились в сторону моего, бушевавшего посреди пустоши, костра. Вывернувшись из песка и целлофана, весь в копоти, растопырив руки, словно зомби, я ринулся к ним. «Па-а-да-а-а-жди-и-и-те-е-е!». Парочка — это были мужик с бабой, оторопели и в ужасе отпрянули. Они не успели свалить, как я добежал до них. «Заберите меня отсюда!!!». Когда шок прошёл, они без слов открыли дверь, и мы втроём кубарем ввалились в машину. Пока баба протирала тряпкой стекла от комаров, мужик страшно матерился:

— Едем, смотрим……. лес горит……. странно горит….. среди песка…… вышли даже……(х 3) под комары…………………, а тут ты, леший……………… (х 2). Ты чё тут делаешь?……………..
— Я? Гуляю. Ну, в смысле, путешествую.
— …………………….Да?………………………………….!!! Откуда ты?…………………..
— Из-под Москвы.
— Москвич?!……………………………………………………………. тебя ж……………………… (х 3). Зачем…………………………………………….., туда же……………………….. Понял?……………………………..
— Понял. Только не высаживайте меня.
— Да сиди уже! Тебя высадишь, дрищ, комаров назад больше залетит.

Так и добрались до поселка, да ещё и рыбой меня покормили. Во время вечерней трапезы много еще услышал я о себе и своем походе «замечательного», но меж тем был сыт и очень им благодарен. Когда появилась первая возможность свалить от моих спасателей ранним утром, я тут же ей воспользовался. Это была попутка обратно, в Усть-Камчатск.

Убитый и разделанный медведь оказался несъедобным

Кроткая березовая роща только звенит симфонией миллиардов комаров, напоминающей психическую атаку

Это еще не комары - комары будут впереди

Поселок Козыревск - место антикомаринной эвакуации

Так меня и метало от поселка к поселку, раскиданных, по камчатским меркам, недалеко друг от друга — всего в сотне другой километров. Бродя бесцельно по поселку, у школы увидел некую суету, и от нечего делать подошел. Стоял какой-то автобус, и старшеклассники что-то туда носили.

— Чё делаете, пацаны?
— В поход собираемся.
— О, клёво, и куда?
— На Толбачик!
— На Толбачик?!! Это куда дороги нет из-за комаров? — опешил я.

Как бы подтверждая мои мысли, они сказали, что дороги нет, поэтому нас будет сопровождать тягач «Урал».

— А зачем вам тягач?
— Ну, там реки, он будет автобус вместе с нами волоком перетаскивать вброд.
— Ух ты! А как с вами туда попасть?
— Никак, дядя, это школьный автобус, только для детей.
— Блин блинский! А где ваш директор?
— Директорша!
— Ну, директорша?
— На втором этаже.

В кабинете директора кипела жизнь. Завуч пересчитывала коробки, а учителя носились со списками. Директор была строга и брутальна, на мои попытки увязаться с ними ответила категорическим отказом.

— Молодой человек, вы что?!! Это школа, а не клуб путешественников.
— Ну, вы же в поход идете?
— Мы да, а вы — нет! Вдруг вы маньяк, или алкаш какой, а у меня дети. Вид у вас такой, словно осы покусали, и одежда вся дымом воняет, как бомж.
— Я не бомж, и это не осы, а комары ваши. Дайте, хоть помогу чем? Ну, что у вас дети да учителя коробки тяжелые таскают, я помогу.
— Грузчик нам не помешает. Тащи вон всё это в автобус.

Часа через два всё было укомплектовано. И дети, и коробки, и учителя разместились по своим местам. Я стоял на ступенях школы и грустно завидовал. Они все были на подъёме настроения, ждали местного мента-сопроводителя группы. Наконец, мент подошёл.

— Ну, все готовы? — спросил он.
— Все! — радостно запрыгали остальные.
— А этот что?
— Этот не наш, не наш, левый мужик какой-то.
— Счастливо вам, — сказал я с печалью в голосе и натянутой улыбкой, помахав им рукой так, словно меня оставляли не в посёлке, а на необитаемом острове.
— Чё, с нами хочешь? — спросил мент.
— Хочет, хочет, — ответила за меня директриса, — хочет, но молчит.
Я действительно молчал.
— Ну, прыгай тогда, — сказал мент, — под мою ответственность. Всё, поехали, «Урал» с МЧС-никами уже выдвинулся, догоняем, идём на Толбачик!
— Ура-а-а, вперёд! — заорали все.

Автобус протискивался через лес так, словно никакой дороги и вовсе не было. Впереди урчал «Урал», втапливая упавшие деревья в грязь. По стеклам царапали ветки, листья, сучья и просто стоящие по краям тропы стволы. Однако, мы продолжали своё движение на Толбачик — высокогорное плато, где ландшафт постоянно меняется от множества дремлющих на его просторах вулканов, больших и малых. Внутри автобуса было весело — школьники шкодили, учителя пели советские песни, и так как бухие были ещё не все, то относительный порядок поддерживался.

Полдня наш транспорт полз по лабиринту лесных троп вслед за «Уралом». В некоторых местах взрослым разрешалось погулять немного по лесу, детей, конечно, не выпускали. Это был тот самый гудящий от комаров лес, но днём они были смирнее, да и надёжные средства защиты от них прекрасно работали.

К середине дня подошли к реке — не широкая, но бурная, без малейшего намёка на переправу. Вот для неё-то и нужен «Урал». Привязав трос, МЧС-ники пересадили особо робких к себе и начали переправу. Учитывая огромные колёса тягача, они без труда переправились и тут же потянули за собой на тросе школьный автобус с детьми и учителями. Все завизжали от восторга, когда в борта автобуса забили волны, но очень быстро все оказались на том берегу и продолжили путь.

Только к вечеру лес стал редеть, становиться ниже, пока совсем не исчез в шлаке и застывшей лаве. Мы поднимались на плато. Хотелось выйти из автобуса и пойти самому — таким интересным и необычным казалось всё вокруг, но, подписавшись на команду, приходилось соблюдать правила. К ночи добрались до домика вулканологов, а до них там жили те, кто испытывал советский луноход в этих местах перед его запуском. Данная местность служила идеальным полигоном для испытаний.

Завуч школы возглавляла экспедицию и осуществляла контроль над всем

Утомленные школьники в многочасовой поездке по бездорожью тайги

Автобус с трудом протискивался по бездорожью

По пути заправлялись прямо с крыши

Наконец все добрались до реки и приготовились к переправе

Автобус цепляют в транспорту МЧС

Двинулись на штурм реки

Тихая, казалось бы, речка на обратном пути будет непроходимой для автобуса

Добрались наконец-то до безжизненного плато Толбачек

Оазисы на безжизненном плато

Автобус приехал на плато Толбачек, где работают вулканологи

Здесь все остановились на ночь

Здесь разместилось три десятка человек

Выкатили котёл и развели огромный костёр, стали готовить ужин, классический, камчатский — из красной рыбы, икры и прочих даров местной природы. Потом часть группы, я бы сказал, взрослая её часть, принялась квасить, но в пределах разумного. В неадеквате был только один, оравший на всех, что раз мы коллектив, то и бухать надо вместе. Примерно так, как он.

Утром вынули флаги и все скопом начали подъём на один из вулканов, так называемых, «вулкашеков», назревавших, но не взорвавшихся пузырей земли. Они тут были в изобилии высотой не более одного километра. Водрузив флаги, все отдыхали на красных лавовых камнях, а потом МЧС-ники повели нас в лавовые дыры. Это такие пустоты, которые образуются внутри лавового потока, когда он течет на глубине. Идеальные пещеры для ужастиков, где в одну минуту лава, охлаждаясь воздухом, застывает в движении, твердеет, словно чёрное тесто.

Потом мы двигались через мёртвый лес, где тоже прошла лава, но не обильно, сожгла только подлесок и нетолстые деревья. Остальное стояло торжественно мёртвым, скрипя ветвями. Неподалёку лежал не так давно потерпевший крушение вертолёт «Камчатка». Как же здесь всё необычно и естественно в своём виде!

Назад двинули через два дня. Всё было прекрасно, кроме одного: прошли где-то дожди, и река, через которую мы переправлялись, превратилась в чёрный грязевой поток. Там, где был берег с чистой водой, теперь было дно под месивом пены, щебня, палок и камней. А детям завтра в школу… Теперь «Урал» пошел вперёд один, без пассажиров, заново прощупывая дно, создавая о глухой борт мощную волну. Огромные колеса тягача полностью были под водой, а у автобуса колеса вдвое меньше и окна, много окон из стекла… Когда «Урал» взобрался на тот берег, протащив за собой канат, все вопросительно посмотрели на водителя. Он вышел из кабины и размышлял. Похоже, вода будет только прибывать. «Так, всем в автобусе закрыть окна!» — скомандовал он, и канат натянулся над землей.

Мы замерли на своих местах, в проходах повсюду лежали рюкзаки — их приказали убрать со свободных мест. Впрочем, таких почти не было, автобус был переполнен, и канат потащил его в яростный поток. Ещё не успели задние колеса погрузиться под воду, как все услышали мощные удары о корпус — подводные валуны натыкались на него под давлением течения. Образовалась чёрная волна, вода поднялась по окна, и стеклянные двери не выдержали — грязь и хаос хлынули в салон. Река плясала, чуя добычу, все завизжали — кто от страха, кто от восторга приключения. Рюкзаки поплыли по салону и стали частично потрошиться и исчезать частями в реке. Но «Урал» упорно рвал вперёд и волочил автобус, что есть мочи, и вскоре вой восторга охватил всех — мы были на том берегу! Из салона автобуса, из всех его дверей и щелей щедро текла серая жижа. «Ну вот, теперь осталось проползти 500 км по тайге до дома, и завтра чтоб все были в школе!», — подытожила директриса. Её заляпанные грязью очки выразительно смотрелись на строго-восторженном лице!

Обратно в Усть-Камчатск я не поехал, а сошел на перекрестке в сторону Эссо. Проводили меня очень тепло, каждый подарил что-то съестное в дорогу, наполнив мне, таким образом, рюкзак вкуснятиной. Но главным было их радушие, искреннее сибирское радушие.

По дороге на Эссо встречались только лесопилки, да ещё КАМАЗы шныряли с массой породы. Там, где-то далеко, в тайге, взрывали скалы, породу везли на переплавку, так как в ней, по рассказам местных, было много серебра, золота и прочих драгметаллов. Надо было только взорвать, потом переплавить породу и отсортировать ценное. Один тюк такой земли и камней, по рассказам сторожа базы, где я ночевал, в необработанном виде стоил что-то вроде 50 000 $.

На подходе к Эссо гуляли лесные пожары. Сам посёлок локализовали, ведь он тут проходит не просто так, прямо под ним — тёплые воды, которые как-то используют, и в центре самого посёлка стоит, всегда открытый и всегда дымящийся, наполненный водой бассейн для всего села. Тут многие купаются, но иногда тонут, поэтому всегда есть дежурные мальчишки, которые «следят» за порядком.

Как я уже говорил, вокруг Эссо был лесной пожар, много пожарных машин стояло по просёлочным дорогам. На пепелище, под горой, охваченной огнём, я увидел длинный стол, видимо, переносной, походный. За ним сидело много пожарных и бухало, виды вокруг были фееричные!

Начиналась осень, и теплые воды Эссо были весьма кстати. Тут, в один из дней, я познакомился с известным путешественником Алексеем Котельниковым, с которым вместе спустя время мы отправились в Монголию. Именно в горячем бассейне и состоялось наше с ним знакомство и первая встреча на Камчатке. Состоятельный бизнесмен и великолепный собеседник, он путешествовал в сопровождении двух учительниц и одного озабоченного на пиво попутчика. Его я почти не видел, он убежал искать в поселке выпивку, а вот с этими ребятами было реально интересно. Ещё раз с Алексеем мы потом случайно пересеклись в Петропавловске. Как истинный джентльмен, Алексей отправлял своих спутниц домой самолётом, а сам, как настоящий путешественник, отправлялся на материк в трюме корабля, о чём и договаривался с капитаном в запретной зоне, на заборе которой я его и застал. Неудивительно, что мы крепко подружились.

Леса вокруг Эссо, в основном, из лиственницы, если углубиться по реке вдаль, то можно найти среди них лавовые «пальцы». Это выходы магмы из-под земли в любом месте леса. Ведь вся Камчатка дышит вулканами и постоянно меняется в своих ландшафтах. По моему мнению, это самое красивое место на земле!

Но есть там то, до чего труднее всего добраться, красота в красоте, недосягаемая и, в то же время, очень известная, единственная, в своём роде и качестве, открытая только в 30-х годах прошлого века, знаменитая Долина гейзеров! Уже месяц мои тщетные попытки попасть туда при личных встречах с директором заповедника, где находится Долина гейзеров, или бесконечные, по возможности, звонки в дирекцию не имели ровным счётом никакого успеха. А меж тем, пришла осень, лётная погода ухудшилась, и даже не все миллионеры могли теперь туда полететь. Краски природы стали постепенно меняться на божественные, и я решил, что пора, пора попасть в Долину гейзеров!