Александр Родченко — такой же символ советской фотографии, как Владимир Маяковский — советской поэзии.
Из публикаций.
Самые интересные точки современной фотографии –
это сверху вниз или снизу вверх и все другие…
Александр Родченко.
Вообще-то, героя этого очерка в Пушкино знают неплохо: о нем в своих книгах о Маяковском упоминает В.В. Панченков, в феврале 2021 г. было небольшое эссе Андрея Морозова (https://vk.com/wall-201975354_154).
Ну, а мы постараемся несколько развернуть тему…
Так вот.
Как-то раз на одном из диспутов Маяковскому задали вопрос: «Где «Капитанская дочь» ЛЕФа?» (мол, «Левый фронт искусства» так и не создал что-то равное «Капитанской дочке» А.С. Пушкина). Поэт моментально откликнулся: «У НАС «КАПИТАНСКИЙ СЫН» — РОДЧЕНКО»!..
Александр Родченко. Фото М. Кауфмана, 1923 год. Собрание Мультимедиа Арт Музея, Москва. Оригинал: https://obrazovanie-gid.ru/soobscheniya/soobschenie-o-fotografe-rodchenko.html.
А у нас Родченко впервые, наверное, оказался в 1924 г.
Тогда здесь на даче в очередной раз поселился Маяковский; помните, у В. Катаняна: «Дача Костюхиной. Дойдете до Акуловой горы, повернете налево... увидите поле...».
На веранде дачи. Сидят вокруг стола слева направо: Борис Кушнер, Луэлла Краснощекова, Владимир Маяковский, АЛЕКСАНДР РОДЧЕНКО, Людмила Маяковская, Лиля Брик; стоит – Рита Райт. Акулова Гора, 1924. Оригинал: История музея Маяковского. Музеи-спутники // https://vladimirmayakovsky.ru/housemuseum5.
Сам Родченко писал: «В первый приезд на дачу Маяковского в Пушкино в 1924 г. я имел маленький [фото]аппарат (6½ х 9), называемый «Тенакс», с объективом 4,5, пластиночный. Это было в воскресенье. Мы приехали с Варварой (жена Родченко. – И.П.) часов в 12 дня. Народу уже было человек 30. На столе чай и прочее. Играют в городки, в том числе и Володя, он бьет левой рукой. На балконе тоже народ, в комнатах, в саду, всюду. Обедать уселись все, и когда ели мороженое, Володя вышел, я тоже пошел посмотреть сад, что-нибудь снять, и увидел — на заднем крыльце стоит мороженщик, накладывает несколько порций и ставит на пол. Оказывается, Скотик (пес. – И.П.) очень любит мороженое, так Володя смотрит, чтобы мороженщик не обманул и действительно дал полностью заказанное Скотику мороженое. Володя стоит и с невероятной нежностью смотрит, как Скотик ест и облизывается. Володя улыбается и спрашивает: «Ну, еще хочешь?». Я решил их снять со Скотиком. Он взял его на руки, и в саду я их снял. Получилось два снимка. У Володи сохранилась эта нежная улыбка, целиком относящаяся к Скотику»…
Вот одна из тех знаменитых фотографий.
Маяковский со Скотиком. Фотография А. Родченко. Источник: А.М. Родченко. Статьи. Воспоминания. Автобиографические записки. Письма. М., 1982.
Родченко бывал на даче поэта и позже.
Запись 1927 г.: «Я вернулся в Пушкино и каждый день бывал у Бриков-Маяковского. На даче жили Брики, Маяковский, …кроме, конечно, другого разного народа, особенно по воскресеньям… Одни сидели, разговаривали. Другие играли в маджонг, или в городки, или в карты. Володя больше играл, чем разговаривал, играл во все игры. Иногда стреляли из духового ружья. <> Мы сняли в Пушкино одну комнату, но в ней только спали, я целый день болтался на реке, а вечером и в дождливые дни сидели у Бриков. У них дача двухэтажная, с двумя балконами и огромным участком. Володя занимал маленькую комнату у балкона. Кормили всех с субботы до понедельника. Обед с массой лесных ягод, салаты, пекли всякие пироги. Это здорово умела Анечка, которая специально приезжала на лето. Купаться Володя не ходил и каждый день уезжал в Москву с утра, оставляя Лиле записки в стихах и с рисунками. Чай он пил утром один, ещё в постели. Вставал рано и что-то утром писал, как бы поздно ни ложился. Было на даче его рождение. Мне не хотелось в Москву ехать за подарком, и я сделал сам «игру-палочки», которые вытаскивают, чтобы не задеть другие. Игра понравилась Володе, и долго существовали эти палочки у него на столе»…
И на этой известной фотографии вместе со всеми и сам Родченко.
На веранде дачи на Акуловой Горе. 1928. В нижнем ряду слева: АЛЕКСАНДР РОДЧЕНКО, Луэлла Краснощекова, Агранов (в костюме с галстуком), Кирсанов, Маяковский (с Булькой на руках), Василий Катанян и др. Оригинал: История музея Маяковского. Музеи-спутники // https://vladimirmayakovsky.ru/housemuseum.
И еще вот на что хочется обратить внимание.
В том же 1927 г. Родченко записал: «На даче в Пушкино хожу и смотрю природу: тут кустик, там дерево, здесь овраг, крапива... Все случайно и неорганизованно, и фотографию не с чего снять, неинтересно. Вот еще сосны ничего, длинные, голые, почти телеграфные столбы. Да муравьи живут вроде людей...».
Но наш герой немного лукавил.
Именно у нас – иногда пишут, что по пути на Акулову Гору! – он сделал одну из лучших своих фотографий, ставшую легендарной и широко известной не только у нас, но и за рубежом. И недаром она вошла в альбом «Советское авангардное фото: уникальное, феноменальное, неповторимое» (https://cameralabs.org/aeon/sovetskoe-foto/albom).
Вот они, знаменитые «Сосны в Пушкино».
Александр Родченко. Сосны, Пушкино, 1927.Источник: Фонд Стилл Арт // Музеи России: http://museum.ru/alb/image.asp?132117.
А в ленте Михаила Калатозова «Летят журавли», – единственном советском фильме, получившим «Золотую пальмовую ветвь» Каннского фестиваля, – этот сюжет был искусно обыгран его оператором Сергеем Урусевским: его кружащиеся березы были ни чем иным, как отголосками неподвижных пушкинских «Сосен», ведь в 1930-е гг. дважды сталинский лауреат был студентом Родченко во ВХУТЕМАСе (Артём Чернов. Про конец 50-х. Точная датировка «пустого времени». 06.07.2017: https://les.media/articles/253099-pro-konets-50-kh)...
Еще раз наш край был отражен в творчестве Родченко, когда он вместе со своей женой, Варварой Степановой, в 1933-1941 гг. работал над художественным построением и оформлением журнала «СССР на стройке». И один из выпусков был посвящен каналу «Москва-Волга» с фотографиями водопроводного канала, берущего начало из Учинского водохранилища.
Журнал «СССР на стройке». 1938, № 2. Первая страница обложки.
«ш» водопроводный канал // «СССР на стройке». 1938, № 2. Типография Дмитлага НКВД СССР. Художественное построение и оформление номера А. Родченко и Варвары Степановой.
А еще раньше, в 1923-1925 гг., родилась знаменитая марка «РЕКЛАМ-КОНСТРУКТОР: МАЯКОВСКИЙ – РОДЧЕНКО».
Источник: Сайт Музея В.В. Маяковского: https://xn--80aedfjnibldycb2bv1r.xn--p1ai/exhibitions/peredvizhnye/mayakovskiy-rodchenko/index.php
Тогда поэт и художник создали множество рекламной продукции, можно сказать, эталонов полиграфического искусства для отечественного и мирового дизайна: реклама Моссельпрома (знаменитое: «Нигде кроме как в Моссельпроме»), Мосполиграфа, Резинотреста и др.
И, между прочим, кроме оформления книг и спектаклей Маяковского, Родченко создает серию обложек для книги «Месс Менд» нашей бывшей дачницы Мариэтты Шагинян.
Писательница вспоминала: «Счастливейшие дни в моей творческой жизни — выдумки «Джима Доллара» — связаны у меня с именем Родченко. Он оформлял 10 выпусков «Месс Менд» для Гослитиздата. Это был гениальный мастер. Его питал воздух 1920-х годов. Этот воздух помог нам, и мне в частности, навсегда сохранить и бессмертно пронести до глубокой старости, до самой смерти, в памяти освежающий озон Революции»…
А теперь краткое жизнеописание героя нашего очерка.
…«Прикладной художник», художник-конструктор, дизайнер и знаменитый фотограф родился в Петербурге 5 декабря 1891 г.
Как вспоминал сам Родченко, семья его деда состояла из самого деда, «бабушки, одиннадцати сыновей и одной дочери. Изба была черная, то есть печь без трубы, и когда топилась печь, дым стлался по потолку и выходил из двери. Сыновья по мере вырастания уходили из дому, кто куда, так как земли было мало, а денег не было — дед был бедняк. …Чай пили так: сначала пили родители, при этом дед доставал с божницы стакан, мутный от времени, и наливал чай. В стакане лежали кусочки старого лимона, который ему присылали уже жившие в городах сыновья, а так как это было редко, то он пил со старым. Когда родители звали ораву, с полки каждому давали микроскопический кусок сахару. Они пили чай так — с хлебом, а когда кончали, клали сахар за щеку и бежали во двор»…
Родченко-отец «ушел чернорабочим на строившуюся тогда железнодорожную ветку. Подвигаясь по направлению к Петербургу, постепенно обтесывался и даже выучился от мастера читать и мало-мальски писать. Добравшись до Петербурга, отец поступил рабочим в кондитерскую. Он дослужился уже до помощника кондитера, как случился скандал, который окончился крахом кондитерской карьеры: поссорился с хозяином и пустил в него гирей; гиря попала не в хозяина, а в огромный сломанный аквариум. После этого отца никуда не брали. Пришлось ему сделаться дворником, официантом и даже натурщиком. Отец был хорошо сложен, у него были красивые руки и небольшие ноги, хорошо развитая мускулатура. Натурщиков брали во дворец какой-то. Они стояли в трико, напудренные, со щитами, мечами и копьями у балюстрады лестницы при входе; стояли неподвижно в позе — час при начале бала и час при отъезде. За это им хорошо платили, но отец говорил, что он шел туда, только сильно нуждаясь, — было это ужасно противно. От такой жизни отец стал пить и играть в карты».
Что касается матери художника, то ее семья была из староверов, имевших «стеклянную торговлю» где-то в Олонецкой губернии. Дед Родченко по материнской линии Палтов-Палтусов «служил во флоте двадцать пять лет и жил в Кронштадте в казармах вместе с женой и детьми... В какую-то турецкую войну его корабль разбило, и он плавал три дня на обломке, пока подобрали. После этого он, как инвалид, работал на пороховом заводе, но вскоре умер, и бабушка осталась с детьми без средств. Бабушка ходила по стиркам, а мать [Родченко] нянчила детей, а потом тоже сделалась прачкой».
Из детских воспоминаний.
«Я один; мне, наверное, семь-восемь лет. <…> Наша квартира казенная, и она одна над сценой театра. <…> Игрушки... Их нет. Отец их не дарит. Отец делает бутафорию. Бутафор — для отца это было высшее достижение: из неграмотного и безземельного крестьянина, железнодорожного рабочего до бутафора. <…> Родился я над сценой театра, а это был петербургский «Русский клуб» на Невском, где отец работал после долгих мытарств бутафором. Жизнь театра, то есть сцена и кулисы, — это и была подлинная жизнь, а что там, за этим — я совершенно не знал. Квартира была казенная, находилась на пятом этаже, с входом со сцены; собственно говоря, это был просто чердак. Стоило спуститься по крутой лестнице, и сразу очутишься на сцепе. Первый пейзаж я увидел на сцене, первые цветы сделал отец. Одним словом, все, что есть в жизни обычного, настоящего, я видел в ненастоящем виде».
Когда будущему художнику было 11 лет, в 1902 г. семья переехала из Санкт-Петербурга в Казань. Отец, Михаил Михайлович работал театральным бутафором, мать Ольга Евдокимовна после кончины супруга, «на пике своей карьеры», стала администратором кафешантана.
В 1910 г. Родченко поступил в Казанскую художественную школу и уже начал выставляться как живописец; в 1913 г., будучи 22 лет, сдал экзамен за 4 класса церковно-приходской школы. Тогда же Родченко познакомился с Варварой Степановой (1894-1958), своей будущей женой и соратницей.
Родченко и Степанова. 1922 г. Оригинал: https://afisha.london/event/vystavka-tvorcheskie-pary-iskusstvo-blizost-i-avangard/.
А в 1914 г. получил свидетельство об окончании художественной школы и уехал в Москву, где около года учился в Строгановском училище. Вдохновленный выступлениями Давида Бурлюка, Василия Каменского и Маяковского еще в Казани, Родченко начал заниматься футуристическим искусством. В 1915 г. он сделал серию рисунков, они на следующий год были показаны на выставке «Магазин» на Петровке. Это было его первое «выступление» в Москве: «Мы просто сложились и арендовали свободный магазин на месяц. Участвовали Татлин, Удальцова, Экстер, Попова, Бруни, Клюн, Пестель, Васильева, Малевич и я. Татлин и я не могли оплатить своего участия деньгами, а только своим трудом, поэтому я продавал билеты и дежурил на выставке, а Татлин был организатором и заведующим выставкой. <…> Я выставил вещи абстрактные».
Тогда все было «впервые»: в 1917 г. «левые художники, пришли работать с большевиками первые. И не только пришли, но и за волосы тащили художников «Мира искусства» и «Союза русских художников». А чтобы это не забывалось, мы это напомним: Мы первые оформляли советские демонстрации, Мы первые преподавали в художественных вузах, Мы первые организовали советскую художественную промышленность. <…> [Тогда] председателем «Молодой федерации» был Татлин, секретарем — я. Председателем «Центральной» — Нивинский (архитектор дачи Ф.Ф. Берга в Пушкино. – И.П.), секретарем — Келер. Председателем «Старшей» был Богатов, секретарем — Евреинов».
Александр Родченко – один из организаторов Профсоюза художников, в 1918 г. работал в отделе ИЗО Наркомпроса, преподавал в школе-мастерской московского Пролеткульта и одновременно являлся членом президиума Совета Союза художников-живописцев. В 1920-1924 гг. он был членом инициативной группы по организации Института художественной культуры и там же организатором рабочей группы конструктивистов.
А в 1920 г., 2 октября, художник выставил 57 работ на 19-й Государственной выставке. Родченко: «Выставка открылась в «Салоне» на Большой Дмитровке, на вернисаже был Маяковский. Он подошел ко мне просто и сказал: «Идем, с тобой хочет познакомиться Лиля Юрьевна Брик». Я подошел и познакомился. Это было первое знакомство с Маяковским. <…> С тех пор я начал ходить на Водопьяный переулок на Мясницкой, отсюда же началось знакомство с Асеевым и другими. Меня Маяковский с первого раза звал «старик», а я его Володя; он был моложе меня всего на два года». <…> В 1924 г. в моей мастерской на Кировской я впервые фотографировал В. В. Маяковского. Я сделал с него 6 фото: 1) поясной портрет с папиросой; 2) в шляпе, до колен..; 3) в шляпе, в рост, с руками (не печатался); 4) голова в фас; 5) сидящий, по колени; 6) стоящий в рост. Все это снято 9 х 12, на советских пластинках Первый — один из лучших его портретов и очень популярный. Я печатал его особенно много в нашей печати и экспонировал на выставках за границей. <…> И вот так всегда — трудно было снять Володю, то он спорит, то он играет, то его нет».
В 1923 г. вышло отдельное издание поэмы В. Маяковского «Про это» с классическими фотомонтажными иллюстрациями А. Родченко; художник фактически стал соавтором поэта, создав художественные композиции с глубокими смысловыми ассоциациями.
В 1920-1930 гг. – он профессор Высших художественно-технических мастерских (ВХУТЕМАС) и Высшего художественно-технического института (ВХУТЕИН), декан металлообрабатывающего факультета. Руководитель студии ИЗО в клубе им. Я.М. Свердлова при школе ВЦИК.
В 1930-х гг. Родченко оформлял различные фотоиздания, вступил в профсоюз кинофотоработников (1935), был членом редколлегии журнала «Советское фото» и жюри выставочной комиссии Выставки мастеров советской фотографии (1935-1937). В 1940 г. оформил однотомник Маяковского и сделал серию рисунков на музыку С. Прокофьева «Мимолетности».
С началом войны в 1941 г. был эвакуирован в Пермскую область, работал над плакатами, посвященными Великой Отечественной войне. В 1942 г. переехал в г. Пермь, затем возвратился в Москву, где работал в Совинформбюро. В 1943-1945 гг. Родченко – главный художник московского Дома техники; оформлял выставку «История ВКП(б)» в Музее Революции.
Позже оформлял фотоальбомы, был членом жюри выставки «Великая Отечественная война в художественной фотографии», вместе с В.Ф. Степановой работал над серией монографических плакатов о В.В. Маяковском.
Последней работой Родченко были эскизы оформления поэмы Маяковского «Хорошо!», тоже вместе со Степановой.
3 декабря 1956 г. Родченко умер, не дожив до первой персональной выставки, организованной его вдовой уже в 1957 г.
А в 2006 г. основана Московская школа фотографии и мультимедиа им. Родченко, где преподает внук мастера – Александр Лаврентьев.
И остаются с нами «Сосны в Пушкино»…
Использованы материалы книги: А.М. Родченко. Статьи. Воспоминания. Автобиографические записки. Письма. М., 1982
* * *
И в заключение, зададимся вопросом, а почему бы в честь Родченко не назвать его именем фотофестиваль «Хмельные Столбы» на Акуловой Горе!?.
А?..
Игорь Прокуронов.
(Продолжение следует)
P.S. В дополнение к ранее сказанному, сообщаю следующее.
Наш авторитетный краевед Василий Коршун – вечная ему память! – обнаружил указание о «государевой земле деревни Акуловой» в межевой книге Троицких вотчин 1593/1594 гг. (ОР РГБ. Ф. 303.I. № 623. Л. 80–81 об., 86-86 об.) (Коршун В.Е. Троицкие земли и их соседи на юге современного Пушкинского района в конце XVI в. // «Подмосковный летописец». № 4 (66). 2020. С. 42-47)…
Комментарии