Вечер памяти, посвященный 80-летию освобождения Ленинграда от осады немецко-фашистскими войсками, прошел в Интернациональном Доме Дружбы. Ветераны общественной организации «Жители блокадного Ленинграда», живые свидетели того, что происходило с 8 сентября 1941 года по 27 января 1944 года в городе-герое, поделились своими воспоминаниями.
Каждый участник встречи вспоминал свое блокадное детство. «Сегодня мы расскажем все, что мы помним из своего блокадного детства. Потому что мы – последние живые свидетели этих событий, которые сами пережили этот ад», - сказала руководитель общественной организации блокадников
Римма Митрофановна Галкина. – Нашей организации 15 лет, сейчас во всем округе нас, «блокадников», осталось 28. Сегодня не все из нас могут присутствовать на этом вечере памяти. Но мы работаем, не сдаваясь, чтобы каждый смог услышать от нас, последних свидетелей, переживших блокаду, правду о том, что происходило».
Председатель Пушкинского Совета ветеранов Борис Федорович Клюев рассказал о своей маме, Зинаиде Модестовне: «Я родился сразу после войны, от прекрасной женщины, которая встретила войну в Ленинграде. Она была студенткой четвертого курса исторического факультета, когда началась блокада. Я всегда думал, как такая хрупкая, красивая девушка могла справляться с зажигательными бомбами, которые фашисты сбрасывали на мирное население, для этого надо было обладать мужеством. А потом выучилась на шофера грузовика, перевозила грузы и снаряды по Дороге Жизни на практически фанерной «полуторке», которую заводить надо было при помощи «кривого стартера», теперь такое можно увидеть только в кино. Я всегда удивлялся, как ей, такой хрупкой, хватало сил, чтобы провернуть это тяжелое устройство для пуска двигателя. Всё, что довелось пережить ленинградцам, я знаю от своей мамы».
Татьяна Николаевна Самохвалова извинилась перед собравшимися, сказав, что может заплакать: «Родилась я в Ленинграде, на Васильевском острове. Кроме Лениграда, у меня родственников нигде нет, я коренная ленинградка. Мои бабушки и дедушки похоронены на Пискаревке. Остальные родственники – на Серафимовском кладбище. Папа работал на Балтийском заводе токарем-лекальщиком. Поэтому мы никуда не были эвакуированы. Прожили в городе всю блокаду. Мама тоже работала. Они получали пайки. И только благодаря этому мы, дети, остались живы. Мы три раза меняли жилплощадь, потому что наши дома разбомбили. Вся забота обо мне была на плечах моей старшей сестры, которой к началу блокады не исполнилось даже и шести лет. Вместе с сестрой мы ходили на Неву, там стояли баржи с моряками, они ловили корюшку и кидали детям на берег. Однажды нам достались две большие рыбки, и мы принесли их домой и «пожарили» на воде. Это был настоящий праздник. Мы ни разу не были в бомбоубежище. Во время авианалета ложились на кровать и говорили: «Если погибнем, то сразу вместе». Иногда мы с сестрой ходили в детский сад, который назывался «Очаг». Такие «детсады» были в каждом квартале, наш располагался в трехкомнатной квартире. Мы ходили туда самостоятельно вместе с сестрой, потому что родители уже работали по 20 часов в сутки, и мы полностью были предоставлены себе, были самостоятельными поневоле. Нас там кормили, а после обеда мы спали, просто положив голову на руки, за своими столиками, - кроватей не было. Хорошо помню, как стояли в очереди в баню по многу часов. Нам, детям, было очень тяжело стоять такую долгую очередь, мы многое не понимали. Катались на санках в разрушенных домах, и там иногда находили мертвых младенцев. Выжили исключительно благодаря родителям и их рабочим пайкам. И для меня Ленинград – не Петербург, а навсегда только Ленинград».
Ветераны вспомнили Ленинградский Метроном. Он звучал все 872 дня блокады, чтобы жители осажденного города знали, что их не оставили один-на-один с этой страшной бедой. Те, кто пережил ленинградскую блокаду, навсегда запомнили его круглосуточное звучание: 50 ударов в минуту — «все спокойно»; если ритм учащался, - «возможен налет или артобстрел». Метроном был живым пульсом города. Пока он бился в репродукторах, все знали, что город держится, воюет и живет.
Прозвучало стихотворение АНАТОЛИЯ МОЛЧАНОВА:
Но знали мы, что сгинет ночь
И будет день с теплом и хлебом.
Лишь надо слабость превозмочь
Под чёрным и враждебным небом.
Привыкнуть можно ко всему,
Когда, зверея от отпора,
Враг нас жестокостью душил,
Мы берегли, как хлеб, как порох,
Всю доброту своей души.
Под свист снаряда, вой «фугаски»,
В домах без пищи и тепла
Мы знали, что не только в сказке
Добро всегда сильнее зла.
Нет, мы жестокими не стали,
Пройдя весь ужас той поры.
Мы волей были крепче стали,
А сердцем – по-людски добры.
«Прибавить только б хлеба надо.
Нам лишь бы пережить зиму,
А летом кончится блокада.
Нам лишь бы пережить зиму», –
Шептали люди, как молитву,
И, разгоняя смерти тьму,
Вели свою святую битву.
И вот – весна! Ожили мы.
Как хорошо, что мы не знали,
Что нас в блокаде ожидали
Ещё почти что две зимы...
Каждый из присутствующих вспомнил страшные картины блокадного детства, и все согласились, что выжили только благодаря счастливому стечению обстоятельств: кому-то случайно достались продукты, которые спасли от голодной смерти, кого-то подкармливали солдаты, потому что рядом стояла воинская часть зенитчиков, кого-то успели эвакуировать по Дороге Жизни, и они чудом не попали под бомбежку и артобстрел, проскочили «между двумя струйками воды», у кого-то вовремя забрали в госпиталь дедушку, хватившись, что мастер высочайшей квалификации уже несколько дней на работу не выходит, подкормили в стационаре при заводе и человек, умиравший от голода, выжил… Каждый ленинградец рассказал СВОЮ историю.
Расима Хазиевна Аминова из Общественной организации «Национально-культурная автономия татар Пушкинского округа» рассказала свою историю: «Во время войны мы жили в деревне Кукеево, Мензелинского района в Татарстане. К нам привезли много эвакуированных ленинградцев, в каждом доме жили их семьи. К нам поселили семью - девочку с мамой и бабушкой. Время было голодное, семья у нас была 10 человек, домик очень маленький, метров 20 всего, наверное. Но все в нем размещались. Спать ложились, где могли примоститься, – на полу, на лавках, под лавками… Дети на печке, в самом теплом месте, тесно прижавшись. Накрывались своей одеждой, одеял и подушек не хватало. Магазинов у нас не было, жили, как могли. Мы ели всё, что коровы и лошади едят, жили впроголодь, похлебку из травы варили, никто ничего не пек, ничего, кроме травы, не было. Я сейчас удивляюсь, сколько нужно было лебеды, чтобы нам прокормиться. Семена её собирали, перетирали и пекли подобие хлеба. Эвакуированные ели с нами за одним столом, - что было, делили на всех. Печку топили соломой, солому воровали в колхозе. Света не было, жгли лучинки. Мама у меня трактористкой работала, папа на войне был. Эти люди жили у нас до освобождения Ленинграда. Потом уехали. К сожалению, ничего больше о них не знаем…».
ФОТО 4, 5
Римма Митрофановна Галкина: «Когда началась война, мне было четыре, а брату 6 лет. Папу сразу же забрали на фронт, больше мы его не видели. Жили в коммуналке на 7 этаже, без лифта. К нам с последним эшелоном приехала тетя, она работала сопровождающей поездов, прибежала к нам и маме говорит: «Давай заберу вас в деревню к нам, что ты будешь здесь одна с детьми делать? Не выживешь. У меня брат серьезно заболел в это время. И мама сказала: «Римму забирай, а Колю я не отдам, он не доедет. Мы с ним здесь останемся». И я уехала с тетей. Колю мама поместила в больницу, но он не выжил, у него оказалась дифтерия. Мы с тетей поехали. Эшелон наш разбомбили. Состав загорелся, все выбежали, а немцы с воздуха расстреливали, строчили, не разбирая, всех - и детей, и взрослых. Я осталась в вагоне, тетю убило, я не знала, что делать. И одна женщина меня увидела и вернулась, схватила за руку, и мы побежали в лес. Было очень холодно, мы же выскочили из вагонов, в чем были, а уже осень... Стемнело, и сквозь деревья мы увидели огоньки, пошли к ним. Мы стучались в дома, но нам не открывали. В один дом нас все же пустили сердобольные люди, меня сразу на печку положили наверх, там еще трое детей было. Я спала несколько дней, заболела, меня выходили, кормили отдельно, а потом одели меня, запрягли лошадь и куда-то повезли. Оказалось в детский дом. И я была в детском доме до 1944 года. Мама была уверена, что мы с тетей благополучно добрались в деревню и я в безопасности, потому что письма не доставлялись. И случайно в очереди услышала, как женщины говорили, что последний состав из Ленинграда разбомбили немцы. И она стала меня разыскивать. В 1943 году она меня нашла наконец, приехала, но забрать не могла, блокада еще не была снята, а мама работала в военном госпитале практически круглосуточно. В 1944 –м, после прорыва блокады, я вернулась домой, пошла в школу. Маму вызвали и говорят: «Забирайте вашего ребенка. Она не может учиться, всё время плачет и не разговаривает». Я, правда, только головой мотала, ни «да», ни «нет» – ничего не говорила. Вообще не разговаривала. Я многое не помню от стресса. Спрашивала маму, а она отвечала: «Тебе этого лучше не знать».
«Было горько, было страшно и больно! Но мы победили! Я помню, как в день освобождения по Большому проспекту с Петроградской стороны шли танки. На них сидели красноармейцы в бушлатах и шлемах. И мы, дети, бежали за ними, а они, спустившись с брони, поднимали нас на руки, целовали. Женщины плакали, а танкисты их обнимали… Это была такая радость, такое счастье!», - поделилась воспоминаниями Татьяна Николаевна Самохвалова.
Кто-то из блокадников заметил: «Русский народ все-таки очень сердобольный. Когда война закончилась, Ленинград стали восстанавливать, пленные немцы работали на стройках. Выглядели они очень жалко. И вот мы, когда в школу шли, видели, что им потихоньку кто папиросу даст, кто кусок хлеба, кто иголки с нитками...»
ФОТО 20
Вечер воспоминаний закончился презентаций особенной книги. Её написали супруги Галина и Павел Барышниковы: «В тени летящей птицы» - роман о детях Ленинграда, которых приютили и спасли семьи туркмен, казахов, таджиков, узбеков, вырастили и воспитали. Их были тысячи. Дружба народов – основа этой книги. Мы писали непридуманные истории, это всё были рассказы реальных людей. И даже то, что происходит с нашим «придуманным» героем, все происходило на самом деле. И, странное совпадение, что нам постоянно встречались люди, истории которых почти полностью совпадали с нашими сюжетами».
Галина и Павел Барышниковы показали отрывок из художественного фильма «Ты не сирота», в основу которого легла реальная история узбекской семьи. В начале Великой Отечественной войны Шаахмед (Ахмед) Шамахмудов и его жена Бахри Акрамова взяли на воспитание и усыновили 15 детей, потерявших родителей и эвакуированных во время войны в Ташкент.
Среди усыновленных детей были русские, белорус, молдаванин, еврейка, латыш, казах, немка и татарин. Эта семья послужила прототипом героев фильма, удостоенного многих наград на кинофестивалях.
Барышниковы рассказали, как создавалась книга, в результате работы над которой они вышли на нашу ветеранскую организацию, познакомились с пушкинскими блокадниками, истории жизни которых также нашли свое отражение в романе «В тени летящей птицы». И это знакомство с книгой напомнило всем еще раз: когда приходит общая беда для всех, люди объединяются, независимо от национальности, и проявляют свои лучшие качества, давая обыкновенный пример человечности.
Вечер завершился чаепитием с душевными песнями под гитару.
В мероприятии приняли участие школьники из Красноармейска и студенты Техникума им. С.П. Королева из Пушкино.
Я давно знаю наших пушкинских блокадников. Вместе с этими милыми пожилыми женщинами каждый год 8 сентября прихожу к памятнику, установленному на территории Троицкой церкви, на траурный митинг, посвященный началу блокады Ленинграда. И никогда не слышала их рассказы о пережитом. Тяжело каждый раз это вспоминать и бередить раны. Но в этот раз они сделали исключение и, набравшись мужества, поделились своими воспоминаниями в Доме Дружбы.
Сейчас очень много споров на тему, зачем было удерживать Ленинград ценой таких жертв, не проще ли было сдать его фашистам, как вся Европа сдала свои столицы и свои страны? Не все понимают, что, завоевав полмира, фашистская Германия должна была поддерживать свой режим с помощью огромного числа «преданных фюреру» соотечественников. Их уже не хватало на нашу огромную страну. Поэтому большие города России Гитлер решил просто стереть с лица земли вместе с коренным населением и постепенно заселить «новые земли» немцами. Для гитлеровцев также важно было уничтожить «колыбель революции», как называли Ленинград, «гнездо коммунистической заразы», и с идеологической точки зрения: навсегда вычеркнуть из памяти людей символ революции и коммунизма, которого боялись, как чумы, во всем мире. Деморализовать и уничтожить весь народ как носитель этой «заразы», народ, показавший всему миру, что есть другой путь развития человечества, - путь социального равенства и социальной справедливости. Так что другого варианта у нашей страны просто не было. Дискуссии на эту тему продолжаться будут еще долго. Судить об этом вправе лишь профессиональные историки, политологи и те, кто сам пережил весь ужас блокады. Альвина Георгиевна Борисова – одна из них.
«Я хочу сказать, что блокада Лениграда – это самый настоящий геноцид и фашизм со стороны немецкой армии. То, что пережили жители Ленинграда, было ужасно. И самое ужасное это было для детей. Маленькие, они не понимали, почему они не могут покушать, почему им нечего пить, почему им негде спать, почему им все время холодно. Сила, которая нас держала, она в нас осталась на всю жизнь. Город сделал все, чтобы в первую очередь спасти детей и стариков. Но фашисты безжалостно бомбили эшелоны с эвакуированными. Они видели, что из разбомбленных составов бегут дети и женщины, и расстреливали их на бреющем полете, как коршуны на добычу, налетали следом за бомбардировщиками. Разве можно такое когда-нибудь забыть?- сказала Альвина Борисовна. - Хочу попросить нашу молодежь, которая сейчас готовится к жизни, к службе в армии: будьте бдительны! Не позволяйте себя одурачить и околпачить. Любите свою Родину! Любите друг друга! Учитесь любить жизнь».
Татьяна Гринивецкая.
Комментарии