«Условие заключённое 1870 года Октября двадцать четвёртого дня, на отдачу в 96-ти летнее оброчное содержание участка, находящегося Московской губернии и уезда, 2-го Стана, 3-го Удельного Округа, в лесной даче Села Пушкина близ Пушкинской станции Московско-Ярославской железной дороги, по правую сторону оной, по направлению от села Пушкина к Талицам» - так именуется документ, легший в основу владения семьёй Владимира Николаевича Розанова дачей в Подмосковном Пушкино.
Вместе с тем, именно он помог разгадать, пожалуй, главную загадку семьи Розановых.
Дело вот в чём, найденные в архиве документы, определяли семейное положение Николая Павловича Розанова (1809-1883) – деда Владимира Николаевича, однозначно: «Холост». Об этом свидетельствовали Формулярные списки состоящих на службе в Московской Духовной Консистории за 1839 (ЦГА Москвы, ф.203, оп.487, д.15, лл.88об.-89) и 1876 (ЦГА Москвы, ф.54, оп.184, д.241, лл.75об.-1) годы.
Отсутствовали и метрические записи о рождении детей Николая Павловича: Адриана (15 августа 1832 года), Николая (1 мая 1835 года) и Митрофана (1843 года), что для родившихся в Москве дело практически немыслимое. При этом, были просмотрены записи всех московских храмом за 1832 и 1835 годы, а это порядка трёхста храмов помноженных на два. Оставалась одна надежда – Митрофан Николаевич и 1842 год.
Не скрою, возникали мысли и о незаконнорожденных детях Николая Павловича Розанова. Однако, его нравственный авторитет и множество публикаций на церковно-исторические темы явно противоречили этому сценарию.
В среде же потомков, не было и тени сомнения в отцовском статусе известного секретаря Духовной Консистории. Хотя, никто из них определённо не мог назвать или же показать на фото его жену - бабушку Владимира Николаевича. Более того, в кабинете последнего в деревянных покрытых золотом овальных рамочках всегда располагалась пара фотоснимков.
На одном был Николай Павлович – его дедушка, на другой же, отнюдь, не бабушка, а няня его отца Николая Николаевича – Наталья. Согласно воспоминаниям, супруга Владимира Николаевича - Анна Павловна Розанова (1878-1974), посещая на Ваганьково могилы свёкра и свекрови, всегда клала цветочки на расположенную неподалёку могилу некой Наталии.
Именно в этот момент безысходной неопределённости, совершенно случайно, в архиве Фёдора Анатольевича Семёнова – правнука Владимира Николаевича и соавтора данной публикации, всплыл приведённый выше документ. Для нас, конечно, это не произошло вдруг, а вполне закономерно, как долгожданный ответ с того берега. Мы ищем их, а они ищут нас – аксиома любых исторических изысканий, превращающая науку в подлинное сотрудничество живых и условно-мёртвых.
Итак, предлагаем вашему вниманию содержание найденного документа. Приведём здесь, лишь, пункты существенные для данной публикации, а равно и для истории города Пушкино, как схему дачной политики России середины XIX века:
«Московская Удельная Контора отдаёт согласно с предписанием Департамента Уделов, от 7 Декабря 1867 года за № 9687 и на основании ВЫСОЧАЙШЕ одобренных условий, Надворному Советнику Фёдору Кононовичу Быкову в лесной даче Села Пушкина лесной участок под №37, а по окладной книге оброчных статей 3-го Округа Удельного имения под №226, согласно утверждённого на него плана, в количестве 1800 квадратных саженей.
1) Срок содержания участка №37 полагается 96-ти летний, считая с 15 Октября 1870 года по 15 Октября 1966 года.
2) Арендатор Быков платит в удел ежегодно в течении 96 лет оброчные деньги в следующем размере, за первые 24 года по одной копейке с каждой квадратной сажени: т.е. за весь участок по 18 рублей в год; в последующее же за тем время с прибавкою 10% через каждые 24 года в последне платимой аренде. Взнос денег за первый год делается при совершении сего акта, по расчёту до 1 Января следующего года, а в последствии за каждый год вперёд в течении Января месяца каждого года. При совершении сего акта, кроме того арендатор Быков вносит одновременно с арендной платой и деньги, причитающиеся за лес, произрастающий на отданном ему участке, согласно сделанной Конторою оценке, 187 рублей 55 копеек. Вслед за уплатою причитающихся за текущий год оброка и денег за лес, арендатору Быкову дозволено будет приступить к постройкам на участке. В обеспечение же исправного платежа аренды за последующие годы никаких залогов не требуется.
3) Отданный в содержание участок остаётся в пользовании арендатора Быкова или его наследников, которые приобретут на то законное право, до тех пор, пока они будут исправно уплачивать оброчные деньги, непременно за каждый год вперёд; в случае же невзноса аренды в определённые сроки, равно в случае пользования участком не согласно условиям сего акта, участок возвращается в удел без всякого судебного разбирательства полицейским порядком, со всеми строениями и заведениями, на оном находящимися, кроме, однако, движимой собственности арендатора…
11) Арендатор Быков на отданном ему участке №37 может построить жилые загородные дома, каменные или деревянные, со всеми необходимыми холостыми пристройками, устройством тепличек, оранжерей и разведением на участке сада и огорода; равным образом не возбраняется заводить булочные и мелочные лавки; трактирные же заведения могут быть открываемы не иначе, как с особого разрешения Департамента Уделов. Не возбраняется арендатору построенные им для жилья загородные дома отдавать в наём и пускать в них жильцов. Запрещается арендатору устраивать на участке заведения харчевенные, питейные и вообще промышленные и фабричные как холодные, так и действующие огнём; возбраняется также выжигать траву и разводить на участке, или по соседству с ним, огонь, наблюдая это и в отношении всех угодьев, Пушкинскую дачу составляющих; а равно добывать на участке песок, глину и камень и вообще извлекать из недр земли всякого рода ея произведения. Осушительные и земельные устройства на участке дозволяется производить с тем только, что бы такими устройствами не подтоплялись другие соседние участки и дороги. Постройки на взятом участке должны быть начаты арендатором не позже как на втором году пользования.
12) При устройстве дома, заведения или принадлежностей к оным, воспрещается выводить вдоль дороги, идущей по линии дач, высокие досчатые глухие заборы, а вместо оных обязан арендатор устраивать решётки, частоколы, надолбы или живые изгороди. Дома арендатор обязывается строить передним фасадом к дороге, но предоставляется на произвол, арендатора ставить их у самой дороги или отступя во внутрь взятого участка». Конец цитаты.
Кстати, дата 7 Декабря 1867 года, когда за № 9687 было оформлено предписание Департамента Уделов относительно лесных дач Села Пушкина, видится адекватной точкой отсчёта истории нашего города.
Первый же арендатор участка под №37, Надворный Советник Фёдор Кононович Быков (1825-10 апреля 1897) - фигура знакомая нам по 3-ей части данной публикации, как крёстный отец Владимира Николаевича Розанова.
В конце приведённого документа имеется два рукописных дополнения об изменении собственника на основании представленных документов:
Первое дополнение: «1898 года Января 26 дня, на основании представленной копии с духовного завещания, утверждённого к исполнению Московским Окружным Судом 5 мая 1897 года, из которой видно что оставшееся, после покойного арендатора удельной оброчной статьи 15 Пушкинского имения под №77, Надворного Советника Фёдора Кононовича Быкова, имущество завещано в пожизненное владение жене его Екатерине Николаевне Быковой, а по смерти ея, Быковой, всё предназначенное в ея пожизненное владение имущество, а равно и капитал должны перейти в полную собственность Статскому Советнику Николаю Николаевичу Розанову…».
Екатерина Николаевна Быкова (1835-28 февраля 1900), подписывая своё завещание отцу Владимира Николаевича Розанова, ввиду совпадения их отчеств, дала повод предполагать её родной сестрой Николая Николаевича и ещё одним чадом-дочерью Николая Павловича.
Второе дополнение: «1900 года Апреля 1 дня, на основании представленных: 1) копии с духовного завещания, утверждённого к исполнению Московским Окружным Судом 5 мая 1897 года и 2) метрической выписки за №100, о смерти и погребении вдовы Надворного Советника Екатерины Николаевны Быковой, Управление Московского Удельного Округа сделало сию надпись в том, что все права и обязанности по арендованию удельной оброчной статьи 15 Пушкинского имения под №77, изложенныя в настоящем контракте за смертию Госпожи Быковой перешли к Статскому Советнику Николаю Николаевичу Розанову».
Наконец перед нами Метрическая запись о браке Екатерины Николаевны, которая и пролила свет на запутанную историю с детьми холостого Секретаря Московской Духовной Консистории.
«Метрическая книга данная Сретенского сорока, в Николаевскую в Драчах церковь за 1862 год. Запись о Бракосочетании за №3 от Февраля 7-го дня. Жених: Помощник Секретаря 8 Департамента Правительствующего Сената, Титулярный Советник Фёдор Кононов Быков; Православного вероисповедания, первым браком, 34 лет. Невеста: Бывшая воспитанница Московского Воспитательного Дома девица Екатерина Иванова; Православного вероисповедания, первым браком, 27 лет».
Невеста «Екатерина Ивановна» без фамилии, почему не «Николаевна» другой человек – исключено, ввиду того, что свидетелями данного брака со стороны невесты явились: «Титулярный Советник Николай Павлов Розанов и Врач Николай Николаев Розанов» (ЦГА Москвы, ф.2126, оп.1, д.555а, лл.47об.-49).
Московский Императорский Воспитательный Дом, как учебно-воспитательное учреждение для сирот, подкидышей и беспризорников был заложен в 1764 году по инициативе Ивана Ивановича Бецкого (1704-1795) - личного секретаря Екатерины II и ярчайшего представителя русского Просвещения.
На его счету открытие следующих учебных заведений: Воспитательные дома в Москве и Санкт-Петербурге с госпиталями для рожениц (1770); Императорское коммерческое училище; Училище при Академии художеств, принимавшее мальчиков разных сословий; Отделение для девочек-мещанок при Смольном институте. Сверхзадачей Ивана Ивановича было создание «новой породы людей» способных справедливо управлять государством.
В отношении Розановых, теперь, всё казалось очевидным. Николай Павлович действительно был холостяком, принявшим на себя груз ответственности по воспитанию четверых детей: Андрияна, Николая, Митрофана и, как выяснилось, Екатерины. Найти, подтверждающие это документы, уже было делом времени.
Кстати, в отношении отчества «Ивановна», впоследствии исправленного на «Николаевна». В 3-ей части Публикации была рассказана трагическая история семьи брата Николая Павловича Розанова (1809-1883) – его полного тёзки Николая Павловича младшего (1819-1857), схоронившего в младенчестве 9 человек детей и первую жену. Тогда была высказана мысль, что возможно именно эта история стала основанием медицинской династии Розановых. Первым из них был, старший сын Андриян Николаевич (1832-1874). Так вот, в Метрической записи о рождении за 1855 год 9-го из умерших детей - Елизаветы, в качестве крёстного, числился: «Императорского Московского Университета Студент Медицинского Факультета Андриян Иванов Розанов». Таким образом, и Андриян был «Ивановичем». Тогда, данный факт был принят за описку. Андриян Розанов был похоронен в 1874 году на Пятницком кладбище и в справочнике Московский Некрополь имеет отчество «Николаевич», а в 1883-м рядом с ним был похоронен Секретарь Московской Духовной Консистории Николай Павлович Розанов. Сейчас же изменение отчества «Иванович-Николаевич» и Андрияном, и Екатериной, в присутствии Николая Павловича Розанова, воспринимается бесспорной закономерностью.
Вообще же, были четверо приёмных детей Николая Павловича родственниками друг другу или нет, вопрос пока открытый. В данном случае, есть основание полагать, что Андриян с Екатериной являлись родными братом и сестрой. Вернёмся к поиску документов.
Сначала фиксация соответствующей биографической информации была обнаружена в Личных делах Императорского Московского университета, выпускниками которого оказались все трое братьев.
«Дело №125, от 1851 года… Императорского Московского Воспитательного Дома в число воспитанников принятый… Августа 14-го дня 1832 года и числившийся под №4060 - Андриан Иванов, … по представленному доказательству, что он родной племянник Московской мещанке Аграфене Абрамовой отдан в следственность поданного от нея прошения упомянутой родственнице, которая признав за своего родного племянника и обещав взять во всём на своё содержание и попечение, вступает во всём в родственное право, а посему реченный воспитанник и не считается доле в числе питомцев Воспитательного Дома и не пользуется более их преимуществами… Февраля 28-го дня, в лето от Рождества Христова 1843-е… Означенный в сем свидетельстве Иванов причислился в Богородское Мещанство по определению Московской Казённой Палаты состовлявшемуся 1850 года Июня 15 дня под №24857… В следствие прошения Богородского Мещанина Андрияна Иванова Розанова и состоявшемуся по оному определению Палаты 11-го июля 1851 года выдана сия ему копия для предоставления в Императорский Московский Университет».
Прошение о допуске к экзаменационным испытаниям на имя ректора Университета подписано следующим образом: «К сему прошению уволенный из Богородского Мещанского общества Андреян Иванов Розанов руку приложил. Июля 12 числа 1851 года». На обороте же последнего документа имеется автограф следующего содержания:
«Квартирую Сретенской части 3 квартала в доме Господина Башкирова под №314 в квартире чиновника Розанова» (ЦГА Москвы, ф.418, оп.20, д.125, лл.2-2об.). По указанному адресу проживал, именно, Николай Павлович Розанов.
Ровно через два года в Московский Университет поступает и Николай Николаевич Розанов.
«Дело №285, от 1853 года… Императорского Московского Воспитательного Дома в число воспитанников принятый Мая 1-го дня 1835 года и значившийся под №2626 -Николай Николаев… по представленному доказательству, что он родной племянник Коллежскому Секретарю Николая Павлову Розанову, отдан в следственность поданного от него прошения упомянутому дяде, который признав за своего родного племянника и обещав взять совсем на своё содержание и попечение, вступает во всём в родственные права. Почему реченный воспитанник и не считается уже в числе питомцев Воспитательного Дома и не пользуется более их преимуществами… Декабря 4 дня в лето от Рождества Христово 1845-е». К прошению на имя Ректора приложены два аналогичных с Андрияном документа:
1) Вечно-увольнительное свидетельство Московского Воспитательного Дома;
2) Увольнительное свидетельство из Богородского Мещанского Общества.
Имеется и автограф о месте жительства: «Жительство имею Сретенской части, 3-го Квартала в доме Башкирова, в квартире чиновника Розанова» (ЦГА Москвы, ф.418, оп.22, д.285, л.1).
Встала на место и ещё одна неувязка. В Личном деле Владимира Николаевича Розанова из Московского Университета от 1891 года, на который мы ссылались в 4-ой части данной публикации в связи с датой рождения профессора, содержится Формулярный список о службе его отца от 18 июня 1881 года, где Николай Николаевич определяет своё происхождение: «Из мещан» (ЦГА Москвы, ф.418, оп.305, д.599, л.12), вопреки предполагаемому «духовному»..
Через 8 лет после Николая в Московский университет поступает и Митрофан Николаевич Розанов с абсолютно идентичным пакетом документов, правда, в отличии от братьев, не на медицинский, а юридический факультет.
«Дело №718, от 1861 года… Императорского Московского Воспитательного Дома в число воспитанников принятый Ноября 12-го дня 1841 года и числившийся под №5660 Митрофан Николаев… по представленному доказательству, что он родной племянник дьячку Гаврило-Архангельской церкви, что при Почтамте, Николаю Павлову, отдан в сходственность поданного от него прошения упомянутому дяде, который признав за своего родного племянника и обещав взять совсем на своё содержание и попечение, вступает во всём в родственные права; и почему реченный воспитанник и не считается уже в числе питомцев Воспитательного Дома и не пользуется более их преимуществами… Октября 25 дня в лето от Рождества Христово 1848-е». На прошении ректору Университета, также находим знакомые фразы: «К сему прошению уволенный из Богородских мещан Митрофан Николаев Розанов руку приложил… Жительство имею, Сретенской части, 3-го Квартала в доме Башкирова №314» (ЦГА Москвы, ф.418, оп.30, д.718, л.1).
Приведённые документы свидетельствуют, что трое братьев родились в Воспитательном Доме, т.к. датами поступления в него являются Дни их рождения: Андриян - 14 августа 1832 года, Николай – 1 мая 1835-го и Митрофан – 12 ноября 1841-го. Они не были подкидышами, т.к. в этом случае признание их родными племянниками было бы невозможным. При Заведении, как отмечалось выше, был устроен Госпиталь для рожениц – Роддом, в котором женщина неспособная прокормить ребёнка могла, так сказать, разрешиться и передать его в Воспитательный Дом.
Покинули благотворительное заведение братья: Андриян - 28 февраля 1843 года в возрасте 10 лет, Николай – 4 декабря 1845 года в 9 лет и Митрофан – 25 октября 1848 года в 6 лет. Все они происходили из мещан Богородского уезда. За своих родных племянников их признали: Андрияна - Московская мещанка Аграфена Абрамова, Николая - Коллежский Секретарь Николай Павлович Розанов (1809-1883), а Митрофана – хорошо нам известный, несчастный младший брат и полный тёзка Николая Павловича - дьячок Гаврило-Архангельской церкви, что при Почтамте, Николай Павлович Розанов (1819-1857). Последний берёт из Воспитательного Дома ребёнка через 10 месяцев после смерти 4-го подряд сына.
Подлинно же объединила братьев квартира Николая Павловича Розанова в доме №314 - Башкирова, располагавшегося в 3-ем квартале Сретенской части города Москвы. Двухэтажный каменный дом Башкирова стоял в непосредственной близости от церкви святителя Николая в Драчах, с фасадом вдоль внутренней части Садового кольца. Кстати, именно в этой церкви венчалась виновница дачи в Пушкино - Екатерина Николаевна Быкова.
Существенным здесь является форма проживания указанных лиц: Николай с Митрофаном - «жительство имею», а Андриян – «квартирую». Последнее согласуется с кровным родством, о котором свидетельствуют дяди Розановы Николаи Павловичи старший и младший – поэтому Николай с Митрофаном и называют данную квартиру своим домом. Андриян же, временно проживает на данной площади, не являясь родственником Николая Павловича.
Найден документ, свидетельствующий о финансовых трудностях студента Андрияна Розанова в 1854 году. Здесь он просит господина ректора перевести его, выражаясь современным языком, «на бюджет».
«Своекоштнаго Студента Медицинского факультета 2-го курса Андрияна Розанова. Не имея средств, прилично званию Студента содержать себя, честь имею покорнейше просить, Ваше Высокоблагородие, принять меня в число казённых Студентов. 1854 года Января 16 дня» (ЦГА Москвы, ф.418, оп.271, д.3, л.9). Таким образом, участие Андрияна Ивановича в крещении Елизаветы Николаевны Розановой 23 августа 1855 года ограничивает период, в который состоялось его знакомство с благодетелем - Николаем Павловичем, следующими датами 16 января 1854 – 23 августа 1855 годов.
Однако, вернёмся к документам. Даты и номера поступления братьев Розановых в Воспитательный Дом позволили найти фиксирующие этот факт документы в так называемых «Главных книгах» или «Книгах для приносных детей и рождённых в оном Доме» указанного благотворительного учреждения:
1) «И.М.В.Д. Главная книга - 1832 года Августа 14-го дня, №4060: Андреян, по крёстном отце Иванов из Родильного Госпиталя, убыл к родственникам - по Прошению от 7 Октября 1842-го, по Журналу 18 Февраля 1843-го. Рапортовано 6 Мая 1843-го по части №6 » (ЦГА Москвы, ф.108, оп.3, д.1535, л.35об.);
2) «И.М.В.Д. Главная книга - 1835 год Мая 1-го дня, №2626: Николай, по крёстном отце Николаев из Родильного Госпиталя, убыл к родственникам по Прошению от 4 Октября 1845-го, по Журналу 22 Ноября 1845-го. Рапортовано 5 Мая 1846-го по части №5» (ЦГА Москвы, ф.108, оп.3, д.1540, л.149.);
3) «И.М.В.Д. Главная книга - 1841 год Ноября 12-го, дня, №5660: Митрофан, по крёстном отце Николаев, из Родильного Госпиталя, убыл к родственникам по Прошению от 3 Сентября 1848-го, по Журналу 18 Октября 1848-го. Рапортовано 7 Января 1849-го по части №4» (ЦГА Москвы, ф.108, оп.3, д.1553, л.334.);
В отношении же Екатерины Ивановны – сложнее.
Дата её рождения ограничена периодом с 8 февраля 1834 по 7 февраля 1835 годов, т.к. на момент брака с Фёдором Кононовичем Быковым – 7 февраля 1862-го ей исполнилось 27-мь. Номер, под которым она числилась в Воспитательном Доме, увы, не известен, а за указанный период в данное Учреждение поступило целых 25-ть Екатерин Ивановых.
За вычетом умерших в младенчестве (8) и подкидышей, возраст которых выходит за рамки определённого периода (6) остаётся 11. Из числа данных претендентов, также, следует исключить удочерённых лиц (5), ввиду того, что социальный статус Екатерины Ивановны Быковой на момент брака определяется как «бывшая воспитанница», в результате уже 6.
Исключаем двух Екатерин Ивановых за №7508: «вышла замуж 30 Марта 1851 года» и №7443: «возвращена в деревню 15 Мая 1859 года». Убрав данные варианты, в нашем списке оказывается, всего, 4 человека: трое подкидышей и одна рождённая в Родильном Госпитале:
1) «И.М.В.Д. Главная книга – 1834 года Ноября 7-го дня, №7129: Екатерина по крёстном отце Иванова поступила отроду 1-го дня. При ней одна ветошка, принесена пополудни в 3-м часу. Приносительница объявила не солдатское дитя и не от солдатской вдовы рождённое. Свидетельства нет. Убыла к родственникам по Прошению от 12 Февраля 1848-го, по Журналу 10 Мая 1848. Рапортовано 6 Сентября 1848 года по части №6» (ЦГА Москвы, ф.108, оп.3, д.1539, л.160);
2) «И.М.В.Д. Главная книга – 1834 года Ноября 10-го дня, №7185: Екатерина по крёстном отце Иванова поступила отроду 5-ти дней. При ней одна ветошка, принесена пополудни в 1-ом часу. Приносительница объявила не солдатское дитя и не от солдатской вдовы рождённое. Свидетельства нет. Убыла к родственникам по прошению от 31 Ноября 1837-го, по Журналу 9 Декабря 1837-го. Рапортовано 4 Января 1838 года по части №3» (ЦГА Москвы, ф.108, оп.3, д.1539, л.163);
3) «И.М.В.Д. Главная книга – 1834 года Ноября 15-го дня, №7309: Екатерина по крёстном отце Иванова из родильного Госпиталя – по Журналу от 22 сентября 1855 года дано выходное Свидетельство и назначено на приписку в сословие 21 руб. 42 коп. и награждена 7 руб.14 коп. Рапортовано 30 октября 1855-го по части №5» (ЦГА Москвы, ф.108, оп.3, д.1539, л.170об.);
4) «И.М.В.Д. Главная книга – 1835 года Января 6 дня, №120: Екатерина Иванова поступила отроду 1-го месяца и 14-ти дней. При ней: крест медный, рубашка и ветошка, принесена поутру в 12-ом часу. Приносительница объявила не солдатское дитя и не от солдатской вдовы рождённое. Свидетельства нет. Убыла к родственникам по Прошению от 7 Июля 1845-го, по Журналу 10 сентября 1845 года. Рапортовано 6 ноября 1845 года по части №6» (ЦГА Москвы, ф.108, оп.3, д.1540, л.7).
Из приведённых вариантов идеально подходит третья за №7309.
Во-первых, это тенденция усыновления Розановыми - дети из Родильного госпиталя. Во-вторых, данная Екатерина Иванова покинула Воспитательный Дом в возрасте 11 лет, не изменив статус его Воспитанницы. Наконец, в-третьих, момент выхода из Заведения, Сентябрь-Октябрь 1855-го, совпадает с периодом вхождения в семью Розановых Андрияна Иванова – предположительно, её родного брата, 23 августа 1855-го ставшего крёстным Елизаветы Николаевны Розановой. Поэтому днём рождения Екатерины Ивановны (Николаевны) Розановой следует признать 15 Ноября 1834 года. Ровесница Николая Николаевича, родившегося 1 мая 1835-го, она естественно сближается с ним. При этом, 26 Января 1898 года когда составлялось завещание Екатерины Николаевны на Дачу в Пушкино Андрияна Николаевича не было уже 24 года.
Сердце Николая Павловича Розанова (1809-1883), как выяснилось, было научено состраданию собственными лишениями, сполна отведанными в юности. Мы уже знаем, что Николай Павлович являлся сыном дьячка церкви Рождества Христова села Сенино, Серпуховского уезда - Павла Григорьева (1787-1853). Парадокс – в данном случае фамилию «Розанов» не отец передал сыну, а наоборот.
И вновь, ожидаемое совпадение!
15 марта, ровно через месяц после выхода 3-ей части данной публикации и начальной из посвящённых непосредственно В.Н.Розанову (1872-1934) на официальном сайте Мэра Москвы была опубликована новость: «На хранение в столичный Главархив поступил первый в этом году личный фонд - архив семьи Розановых, московского старинного рода, известного с середины XVIII века. В нем представлено более 300 документов. Об этом рассказала Анастасия Ракова, заместитель Мэра Москвы по вопросам социального развития». При этом в анонсе упоминался именно Николай Павлович Розанов, как один из родственников хозяев новоявленного личного архива.
https://www.mos.ru/news/item/136123073/?ysclid=ltui1cchck493004293
Вот уж, поистине, мёртвые живы и неравнодушны к тому, что мы тут затеваем. Разумеется, первым кто просмотрел эти документы, был автор публикации. Правда, в ожидании описи и прошнуровки данного фонда – «Л-360» минуло два месяцы, плюс месяц в ожидания допуска к Личным собраниям.
Наконец 13 июня читаем рукопись воспоминаний Василия Сергеевича Розанова (1825-1907):
«Желая помочь сестре своей Татьяне Петровна, - бывшей замужем, за дьячком в селе Сенине, воспитать хотя одного из четырёх её сыновей, Сергей Петрович взял на своё попечение старшего Николая, которого записал в Высокопетровское училище под фамилиею "Розанов". Этот племянник жил в его тесной квартире и пользовался столом, одёжею и книгами от Сергея Петровича, который, как видно, понял, что из этого мальчика будет толк, и действительно Николай отлично учился, кончил курс в Семинарии по 1-му разряду, и вышел в светское звание. Был Секретарём Московской Духовной Консистории и вместе членом Московского Археологического Общества, умер в 1883 году» (ЦГА Москвы , ф.Л-360, оп.1, д.8, лл.4-4об.).
Автор воспоминаний повествует здесь о своём отце священнике Сергее Петровиче Розанове (1792-1865), родном брате матери нашего Николая Павловича – Татьяны Петровны (1781-1850). Кстати, Николай Павлович был крёстным автора - Василия Сергеевича. Согласно послужному списку 1855 года, Сергей Петрович Розанов 23 сентября 1808 года определён во дьячка к Богородицерождественской, села Кузенева, церкви, Подольского уезда, а 13 апреля 1811 года переведён к Преображенской, села Семёновского, церкви, Дмитровского уезда.
В Москве же отец Сергий служил с 22 марта 1818-го по 25 апреля 1822 года, являясь дьячком Никитского сорока города Москвы, церкви преподобного Сергия, что на Дмитровке. Судя по всему, именно тогда Николай Павлович с помощью Сергея Петровича стал воспитанником четырехклассного Духовного училища в 1822 году переведённого из Заиконоспасского московского монастыря в Высоко-Петровский монастырь.
«В 1821 году (точнее, согласно Послужному списку 26 апреля 1822-го) Сергей Петрович был рукоположен в иереи Московским митрополитом Филаретом в церкви Владимирской Божьей Матери в селе Дубне. Это село всего в пяти верстах от села Сенино, родины отца» (ЦГА Москвы , ф.Л-360, оп.1, д.8, лл.4об.).
12 сентября 1833 года Сергей Петрович Розанов был переведён к Крестовоздвиженской, села Воздвиженского - Лукина тож, церкви Серпуховского уезда, где служил вплоть до смерти.
В пастырской практике отца Сергия имеется курьёзный случай, кстати, связанный с князьями Долгоруковыми. О последних, их родственной связи с Розановыми, шла речь в предыдущей, 6-ой части данной статьи.
Случай: «За выдачу копии с ложного обыска князю Долгорукову, венчанному в 1820 году отцом означенного священника села Сенина священником Петром Фёдоровым, и после смерти его якобы найденном в бумагах, писанного на бумаге штемпель с 1826 года; 1835 года был низведён на шесть месяцев в причетническую должность, по окончании сего срока вступил в свою должность на прежнем месте» (ЦГА Москвы, ф. Л-360, оп. 1, д. 3, лл.1об.-2, 3об.-4). Брак действительно имел место, о чём свидетельствует Метрическая запись за 1820 год Января 9-го дня, внесённая правда по Указу Московской Духовной Консистории от 28 ноября 1838 года за №5756. Судя по всему, Таинство было совершено Петром Фёдоровичем Розановым с нарушением процедуры в обход «Брачного обыска» призванного выявит возможные препятствия к браку. Брачующимися стали (ЦГА Москвы, ф.203, оп.745, д.1185, лл.224об.-225):
«Титулярный Советник Князь Владимир Павлович Долгоруков (1794-1836) и дочь Коллежского Асессора Петра Алексеева Степанова – девица Александра (1800-1859)». Тесен мир: отец Владимира Павловича – Князь Павел Алесеевич Долгоруков (1763-1839) являлся родным братом Алексея Алексеевича Долгорукова (1767-1834), мужа одной из хозяев опаринского имения Долгоруковых - Варвары Николаевны Текутьевой (1796-1885), о чём речь так-же шла в предыдущей, 6-ой части данной статьи. .
Таким образом, Николай Павлович Розанов был не только сыном Сенинского дьячка, но и внуком по матери священника села Сенино - Петра Фёдоровича Розанова (1761-1821). Предки же последнего в начале XVIII века обретут фамилию в контексте невероятно увлекательной истории.
Историю эту поведал 6 января 1877 года Никанор Сергеевич Розанов (1829-1891) ещё один сын Сергея Петровича, что содержит новоявленный Личный архив.
«ВОСПОМИНАНИЯ МОЕЙ ЖИЗНИ. Откуда взялся наш род и фамилия Розановы. Предание. Недалеко от Дубны верстах в 6-ти есть село Хлевино. Оно принадлежало известному графу Головкину любимцу Екатерины II. В его именьи был отличный парк и сад; в это время в России ещё не были известны цветы РОЗАНЫ, но в Англии они уже существовали. Головкин посылал туда за ними своего садовника, который привёз и насадил их в саду у графа Головкина, который в знак благодарности садовнику дал фамилию цветов РОЗАНОВ. Супруга Головкина любила этого садовника столько же, сколько своих собачонок; нужно заметить, что это была барыня сумасбродная. Однажды призвала к себе садовника, который уже носил фамилию Розанов и предложила ему не желает ли он быть в Хлевине попом. Он изъявил согласие, но при этом предложила условие, что бы он поцеловал ея сучку. Розанов так и сделал, - барыня поехала к Архиерею и выхлопотала себе попа, которым и был поставлен садовник» (ЦГА Москвы, ф.Л-360, оп.1, д.11, л.1, 6-6об.,12).
При этом, в новостном сообщении Анастасии Раковой ссылалось на воспоминание также хранящиеся в Главархиве, вышедшие из под пера Василия Сергеевича Розанова (1824-1903) - родного брата автора предыдущего сообщения. Они, дублируя сказанное выше имеют ценное уточнение – имя садовника-попа: Фёдор: «Вопрос о происхождении фамилии «Розанов» и о том, кто первым в нашем роду назвался этою фамилией, мне разрешил мой крестный отец Николай Павлович Розанов, бывший секретарь московской Духовной консистории, любитель старины и заметный в свое время археолог. Копаясь в старых метриках и исповедных ведомостях, он нашел, что Федор Розанов - прадед, как мой, так и его, был клириком в селе Хлевине Серпуховского уезда в имении графа Головкина, происхождением был из дворовых графа и в молодости служил садовником. Он хорошо умел акклиматизировать впервые ввезенные в Россию китайские розаны, за что и сам был прозван «Розаном». <…>». Архивные изыскания Николая Павловича прежде именуемое преданием обращают в подтверждённый документами факт.
Вот, возможно, один из тех документов которые изучал Николай Павлович Розанов.
Исповедные ведомости Боровского уезда Серпуховской десятины села Архангельского - Хлевино церкви Архангела Михаила за 1741 год запечатлевшие семью первых Розановых: «Священник Фёдор Алексеев 49 лет (1692 г.р.), жена его Ирина Алексеева 41 года (1700 г.р.), дети их: сын Фёдор Фёдоров (пономарь) 17 лет (1724 г.р.), жена его Гликерия Никифорова 17 лет (1724 г.р.), дочери Фёдора Алексеева: Татьяна 15 лет (1726 г.р.), Анисья 7 лет (1734 г.р.) и Евдокия 5 лет (1736 г.р.)». Ниже зафиксированы здесь и Головкины: «Отставной полковник Афанасий Никитич Головкин 63 лет (1678 г.р.) и супруга его Анна Никифоровна 60 лет (1681 г.р.)» (ЦГА Москвы, ф.203, оп.747, д.68, лл.209-209об.)
Правда, Афанасий Никитович Головкин (1678-1746) не был Графом. Этим титулом с 15 (26) июля 1709 года, обладал его троюродный брат - сподвижник Петра I и первый канцлер Российской империи Гавриил Иванович Головкин (1660 -1734).
Кстати, с данным легендарным персонажем, полагаю, ошибочно связывают историю с «барыней сумасбродной» и первым «Розановым».
Отцы Афанасия Никитовича и Гавриила Ивановича – бояре Иван Семенович и Никита Лукич – сыновья родных братьев Семёна и Луки (крюка) Родионовичей.
Афанасий Никитович Головкин изначально служил в стольниках. В 1700 году переведён был в гвардию, поручиком 14-й роты Преображенского полка. В 1703-м в 12-й роте того же полка произведён в капитаны. 30 августа 1708-го в сражении при Добром, получив тяжелое ранение, освобождён от строевой службы. С 1715 по 1719 годы Афанасий Никитович возглавлял действовавшую в Киевской губернии следственную канцелярию, а 29 марта 1722-го был назначен воеводой Тульской провинции. 5 октября 1725 года Головкин по состоянию здоровья уволился в отставку. Именно тогда, судя по всему, началась розановская история с обожавшей одних собачонок «сумасбродной барыней», в которую и превратилась лишённая материнства супруга Афанасия Никитовича Головкина - Анна Никифоровна.
Домна Андреевна Дивова (1667-1707) - единственная жена Гавриила Ивановича Головкина умерла недождавшись графского титула, когда Фёдору Алексееву – первому Розанову было всего 15 лет. В этом возрасте он, однозначно, не мог стать ни священником, ни даже искусным садовником. При этом, хозяевами Архангельского-Хлевино действительно являлся граф Головкин.
Сын Гавриила Ивановича (1660-25 июля 1734) – Иван Гаврилович (1687-5 января 1734) , русский посланник в Голландии, сенатор и действительный тайный советник, умер за полгода до отца.
Хлевино после ухода Гавриила Ивановича наследовал его внук и полный тёзка Гавриил Иванович Головкин (1701-1787) – действительный тайный советник и кавалер Святого Александра Невского. Однако традиции проживания в имении в отличие от Афанасия Никитовича у графа не было.
В Исповедных ведомостях за 1741-1747 годы свидетельствовавших исключительно о проживающих в приходе, лишь, указание на принадлежность села Хлевина графу: «Села Архангельского графа Гавриила Ивановича Головкина дворовые люди… крестьяне». Единственным условным представителем семьи графа Головкина являлся здесь Приказчик, а персонал двора состоял из 28 человек, когда как Афанасий Никитович с Анной Никифоровной имели двор из 68 душ и без Приказчика. Афанасию Головкину принадлежало сельцо Новгородово со 121-душой крепостных, которое фактически составляло один населённый пункт с Хлевино, лишь разделённый с запада на восток речкой Лопасня. Мост соединявший Новгородовский и Архангельский берега Лопасни располагался подле Михайловской церкви.
Характерна и последовательность расположения в Ведомости прихожан. Как правило, порядок определялся значимостью приписанных к церкви населённых пунктов и лиц. В данном случае, за членами клира непосредственно следуют:
1) «Сельца Новгородского отставной полковник Афанасий Никитич Головкин» с супругой Анной Никифоровной «у них детей не имеется» и «их служители» - дворовые в количестве 68 душ;
2) «Села Архангелского графа Гавриила Ивановича Головкина дворовые люди» во главе с приказчиком – 28 душ;
3) «Стольника Фёдора Ефимова сына Козинского сельца Плужково дворовые люди» - 9 душ;
4) «Помянутого Афанасия Никитича Головкина сельца Новгородово крестьяне» - 121 душа;
5) «Помянутого графа Гавриила Ивановича Головкина села Архангельского крестьяне» - 110 душ;
6) «Помянутого графа Гавриила Ивановича Головкина деревни Беляево крестьяне» - 172 души;
7) «Помянутого графа Гавриила Ивановича Головкина деревни Плужково крестьяне» - 160 душ;
Таким образом, и в числе дворовых и просто крестьянских душ, как и личным присутствием в Ведомости, Афанасий Никитович Головкин имел первенство.
Кроме того, определённое выше троюродное родство Головкиных в Новгородово и Хлевино, при бездетности Афанасия Никитовича, имело фактически характер родства первой степени, что подтверждается его завещанием. После смерти Афанасия Никитовича Головкина в 1846 году, дворовых сельца Новгородово наследовал Гавриил Иванович Головкин младший (1701-1787), а крестьян данного сельца дядя последнего – сын Гавриила Ивановича старшего (1660 -1734), Александр Гаврилович (1689- 1760) - действительный тайный советник, сенатор, посол России в Пруссии, Франции и Голандии.
Как мы выяснили хозяйство Архангельского - Новгородово находилось в руках практически одной семьи, но под надзором Афанасия Никитовича с Анной Никифоровной. История же с первым Розановым - Фёдором Алексеевым имела место после 1825 года при выходе полковника Головкина в отставку.
При именовании сведений о жене графа Головкина - «Преданием», имеет место и очевидная нестыковка по времени, мол: «известный граф Головкин любимец Екатерины II». Данным графом Головкиным являлся Фёдор Гаврилович (1766-1823) - правнук канцлера Г. И. Головкина, внук его старшего сына, упомянутого выше графа Александра Гавриловича Головкина, которому перешло сельцо Новгородово.
Именно Фёдор Гаврилович обладая красивой внешностью, живым и ироничным умом, обратил на себя внимание императрицы Екатерины II (1729-1796), которая приблизила его, сделав своим камер-юнкером. История с первым Розановым имея место задолго до рождения Фёдора Головкина, свидетельствует о неясности данного вопроса автору текста Никанору Сергеевичу Розанову (1829-1891).
Николай Павлович Розанов, в свою очередь, передавая сведения Василию Сергеевичу Розанову (1824-1903) об их общем прадеде из села в имении графа Головкина по имени Фёдор и происходившем из графских дворовых, легко мог запутать его тем, что и прадед и прапрадед были Фёдорами: Фёдор Алексеев (1692 г.р.) и Фёдор Фёдорович (1724 г.р.). Речь, конечно же, шла о прапрадеде, так как Фёдор Фёдорович был уже сыном священника, хотя возможно и рождённым до принятия Фёдором Алексеевичем сана.
В завершении данной части хотелось бы вернуться к тому, с чего было начато, и показать - как выглядел участок Быковых-Розановых в Пушкино, до его реквизиции 1920-ых. Многочисленные фотографии архива правнука Владимира Николаевича Розанова - Фёдора Анатольевича Семёнова по части пушкинской дачи были нами систематизированы.
Традиционно, для наглядности прибегнем к плану 1958 года. На участке Розановых - выберем для обозначения его границ красный цвет, мы видим три дома - обозначим их литерами : А, В и С. Жёлтые же границы и дом демонстрируют участок тёщи Владимира Николаевича – Софии Николаевны Алексинской. Все снимки пронумерованы и атрибутированы, их направление на плане обозначено стрелкой с номером, соответствующим фото. На фотоснимке, в свою очередь указана и литера отображённого на нём дома: «A», «B», «C» или «Алексинских».
Один из трёх домов, дольше всего остававшийся в руках потомков Владимира Николаевича Розанова и, пусть со скрипом, но дошедший до наших дней обозначен литерой А.
Продолжение следует…
Андрей Дударев
Комментарии