– Ольга, почему вас, как краеведа, заинтересовали села и деревни, которые в 1930-е годы оказались в зоне затопления Учинского водохранилища?
– Я родилась и живу в Мамонтовке, недалеко от Учинского водохранилища, которое является питьевым: здесь нет ни баз отдыха, ни прогулочных катеров. От нас начинается канал, который соединяется с Восточной водопроводной станцией в районе Щитниково в Москве. Оттуда вода поступает в систему московского водоснабжения, поэтому свободный доступ для большинства людей к водохранилищу закрыт.
Мне с детства была знакома вся инфраструктура нашего водохранилища: мама более тридцати лет работала в Акуловском гидроузле. Она возглавляла электроцех, который располагался в здании Листвянской ГЭС. С юных лет я бывала в самых разных местах вблизи водохранилища, слушала рассказы и воспоминания старожилов, в том числе и о затопленных селениях.
А еще с Мамонтовкой граничит поселок Акулово – эксклав Москвы внутри Пушкинского района, который возник как раз при строительстве водохранилища, переняв название одной из затопленных деревень. В Акулово до сих пор сохранились дома, коттеджи и другие постройки 1930-х годов.
– История Акулово стала вашей первой краеведческой темой?
– Системно я начала заниматься краеведением в 2018 году, когда вступила в наш краеведческий клуб в Пушкино. Председатель краеведческого сообщества Василий Васильевич Панченков опубликовал тогда интересную статью о Григории Никулине, который принимал участие в расстреле царской семьи, а в годы Великой Отечественной войны был начальником Акуловского гидроузла и предположительно жил в Акулово на казарменном положении. Эта статья так меня заинтересовала, что я решила примкнуть к числу официальных краеведов.
Моя собственная первая статья в 2018 году была посвящена истории поселка Акулово. Долгие годы поселок оставался закрытым даже для жителей Пушкино. Пропускной режим сохранялся и после смерти Сталина, поэтому многие думают, что Акулово – это до сих пор какая-то закрытая территория. По этой причине почти никто из краеведов не обращал внимания на это место. А ведь и сейчас в поселке живут потомки людей, которые оказались здесь в 1937 году. Многие строители канала Москва-Волга остались в Акулово после того, как водохранилище было достроено. Их, конечно, уже нет в живых, но есть их дети и внуки.
Я активно взаимодействую с населением Акулово. В начале 2020 года совместно с Андреем Гречей проводили выставку, а также создали страницу в фейсбуке «Акулово. Местная история». Я собираю и выкладываю фотографии, относящиеся к истории поселка. Причем, если я начинала с самых старых снимков, касающихся инфраструктуры канала и водохранилища, то со временем перешла на гражданские темы: выпуски школ, детского сада. Акулово – это маленькое поселение, в котором живут всего 300- 400 человек. Тем не менее, пока все находятся на самоизоляции, мы планируем провести онлайн-выставку, на которой я представлю фотографии всех выпусков Акуловского детского сада на протяжении 20 лет.
– Расскажите о других населенных пунктах, историю которых вам удалось прояснить.
– Прежде всего, это Никульское, Пруссы и Витенево. Везде повторяется практически одна и та же история: до 1937 года (когда было создано водохранилище) в селах находились старые усадьбы или храмы, которые, к сожалению, были утрачены. Изучение одного населенного пункта часто ведет за собой поиск по соседнему селу. Так случилось с Никульским и Пруссами.
Началось все с того, что в прошлом году мне удалось побеседовать с коренным жителем Никульского Николаем Дмитриевичем Мокровым, которому было на тот момент 94 года. Несмотря на возраст, он был в полном здравии и в ясной памяти. Никульское – это маленькая деревня в городском округе Мытищи, которая исторически относилась к Пушкинской волости.
Одна тема повлекла за собой другую. Прошлой весной в мытищинской газете на основе, в том числе, беседы с Николаем Дмитриевичем вышла моя статья о Никульском. Эту статью прочитал Борис Сергеевич Стечкин – потомок владельца усадьбы в соседнем селе Пруссы Николая Александровича Шилова. С этой усадьбой связаны истории сразу двух известных фамилий: ученого, химика Шилова и его супруги Веры Николаевны Абрикосовой – внучки знаменитого кондитерского промышленника Алексея Ивановича Абрикосова. Оказалось, что у Бориса Сергеевича сохранилась огромная коллекция старинных стереопар – объемных фотографий, которые делал его прадед.
Поскольку на его стереопарах было запечатлено старое Никульское, он нашел меня в фейсбуке и сообщил мне о снимках. В начале лета я приехала в Москву, чтобы посмотреть фотографии, но по Никульскому в архиве потомка Шилова оказалось буквально пара кадров. Зато по соседним Пруссам нашлось около сотни ценных снимков!
Это была настоящая удача, потому что, как правило, в краеведческом поиске, обнаруженные фотографии почти никогда не атрибутированы: не указаны ни дата, ни место. А у Бориса Сергеевича кроме ценного архива фотографий оказался и подробный каталог, который вел его прадед Н.А. Шилов. Каждый снимок он аккуратно подписывал: было указано, кто изображен, где и когда.
Выяснился еще один интересный момент. Несмотря на то, что Пруссы – это, можно сказать, подмосковная глушь, Шилов строил усадьбу в 1888 году по проекту знаменитого архитектора Федора Шехтеля – того самого, кто создал здание Ярославского вокзала в Москве.
Фото из архива Б.С. Стечкина
– Эти стереопары представляли собой стеклянные пластины?
– Да, но дело в том, что в плоском формате стекла смотреть не так интересно – они выглядят как обычные фотографии. Поэтому позже мы купили несколько специальных 3D очков и подготовили стереопары к показу. Люди надевали очки и видели объемное изображение, как в 3D фильмах.
– А от усадьбы в Пруссах сейчас что-то сохранилось?
– Ничего не сохранилось, но при помощи старых карт, фотографий и рассказов местных жителей, сопоставляя эти три категории источников информации, нам удалось найти и место усадьбы, и место старого храма Рождества Богородицы. В Пруссах сейчас стоит новый деревянный храм прямо напротив водохранилища, и его настоятель о. Дмитрий разрешил нам обследовать территорию. На стереопарах храм попал в кадр вместе с усадьбой, что позволило нам, следуя карте, найти его каменное основание. Это было не так просто, как может показаться на первый взгляд, поиск фундамента – кропотливый труд, где требуются определенные компетенции, поэтому данную часть изысканий возглавил известный пушкинский краевед Андрей Дударев, а он является специалистом в этой области.
Кроме того, в местном архиве г. Пушкино удалось найти информацию, что усадебный дом и другие строения после революции передали детскому дому, а в архивном фонде по детским домам сохранился план постройки Шехтеля со всеми комнатами и размерами помещений.
Фото из архива Б.С. Стечкина
– Потомок Н.А. Шилова ранее не публиковал свои стереопары?
– У него хранится огромный архив за 1897-1917 годы, и там кроме Пруссов были, например, фотографии с Первой Мировой войны. Наверное, Борис Сергеевич что-то и публиковал, но касательно Пруссов я почти уверена, что до нашего взаимодействия он эту тему нигде не поднимал. Поэтому-то он и был очень заинтересован в том, чтобы у нас сложилась общая работа. Тема Пруссов – это не только моя заслуга, но, прежде всего, Бориса Сергеевича, который как потомок бережно сохранил весь фонд прадеда. Стекла дошли до нас в хорошем состоянии, все четко систематизировано.
Кроме того, с оцифровкой снимков помог мой друг, фотограф и художник Андрей Греча. У Бориса Сергеевича фото уже были оцифрованы, но не в лучшем качестве, а любой дефект на стекле сильно влияет на восприятие в 3D очках. Андрей еще раз все отсканировал уже в очень хорошем качестве, что позволило нам подготовить фотографии к показам.
– Где проходили эти показы?
– Показы были в Москве на Берсеневке в Союзе краеведов России и в Московском областном университете, в Пушкино, в Центральной библиотеке им. Кедрина в Мытищах (до 1955 года Пруссы входили в Пушкинский район, а после отошли к Мытищинскому). Но, наверное, самый волнующий показ был для местных жителей Пруссов. Обычно мы проводим встречи в центральной библиотеке города Пушкино, а в тот раз мы сами приехали в маленький сельский клуб. Он был даже не в самих Пруссах, а в соседней деревне Манюхино. Пришли старожилы, люди средних лет, семейные пары. Волнительно было рассказывать историю именно для местных жителей, ведь им не соврешь. Они в какой-то мере все эксперты, особенно относительно вопросов, где был расположен фундамент церкви и как она разрушалась. Позже я познакомилась со старожилами, которые делились своими фотографиями. У Бориса Сергеевича в архиве нашлись четыре-пять снимков храма и колокольни. Это было очень ценно для жителей Пруссов и местного священника, потому что они никогда до этого не видели старую церковь с такого ракурса.
– Вслед за Пруссами последовало изучение истории соседнего села Витенево?
– Да, этой зимой я общалась с местной жительницей Витенево Ниной Николаевной Точеновой, которой уже больше 90 лет. По ее словам, после уничтожения каменной Успенской церкви в Витенево все иконы были переданы в действующий Никольский храм города Пушкино. Но Витенево интересно не только церковью, но и усадьбой, которой с 1862 по 1877 годы владел писатель Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин. В этот период он каждое лето приезжал сюда из Петербурга. Главный источник информации по теме – это сохранившаяся переписка между Салтыковым-Щедриным и его управляющим Алексеем Федоровичем Каблуковым. Эти письма есть в архиве РГАЛИ, а в расшифрованном виде они выложены в интернете.
После писателя усадьбой 15 лет с 1877 по 1892 год владел купец Сергей Иванович Калабин, а потом ее приобрел Николай Петрович Вишняков – геолог, гласный Московской городской Думы, очень интересный человек. Он был хозяином Витенево вплоть до революции 1917 года.
Более того, потомки упоминавшегося мной управляющего Каблукова до сих пор живут в Витенево. Салтыков-Щедрин в 1874 году продал на льготных условиях Каблукову участок земли в своем имении, так что еще в 1942 году в старом доме жил младший сын управляющего, ученый, почетный член АН СССР Иван Алексеевич Каблуков. В архиве Академии наук даже сохранились фотографии его опытной пасеки в Витенево. Недавно вышла моя статья про связь села с Салтыковым-Щедриным, а в дальнейшем я планирую еще написать отдельные статьи про Вишнякова и Каблукова.
– В селе Спас-Угол Талдомского района есть музей Салтыкова-Щедрина. Выходит, у писателя были сразу две усадьбы в Подмосковье?
– Не совсем так. С 1862 по 1877 годы у Салтыкова-Щедрина было только одно Витенево. Имением Спас-Угол владела мать писателя, с которой он постоянно ссорился. Спас-Угол было вотчиной Салтыковых, но мать ему ничего не завещала – все перешло другим детям. Михаил Евграфович всю жизнь был в этом смысле неприкаянным и искал свою деревню. Моя статья, о которой я говорила, так и называется «Подмосковное Монрепо» по аналогии с его произведением «Убежище Монрепо». В начале этого произведения как раз описывается покупка Витенево. Салтыков-Щедрин всю жизнь искал «собственный угол».
Но хозяйственник из писателя не вышел: его без конца обманывали крестьяне, поэтому экономически выгодного хозяйства здесь не получилось. С середины 1860-х годов Салтыков-Щедрин стал сдавать земли имения внаймы, но с арендаторами тоже постоянно возникали конфликты. Писатель часто судился, и не мог выиграть ни одного спора. Проблемы в управлении хозяйством вынудили Михаила Евграфовича, наконец, в 1877 году продать усадьбу, хотя из переписки видно, как он любил этот подмосковный уголок.
Место усадьбы Салтыкова-Щедрина в Витенево
– Это переписка была известна раньше? Можно ли сказать, что тема Салтыкова-Щедрина в Витенево изучена слабо?
– Да, переписка была известна, но исследователей, как правило, мало интересовали письма к Каблукову, как источник информации. Нельзя сказать, что тему Салтыкова-Щедрина в Витенево никто никогда не поднимал, потому что, например, ныне уже покойный мытищинский краевед Юрий Августович Князев в книге «Прошлое земли Мытищинской» упоминал Витенево и даже опубликовал фотографию (из архива Вишнякова) усадьбы Салтыкова-Щедрина. Однако в результате моего собственного краеведческого расследования, я пришла к выводу, что он ошибочно привел фото не той усадьбы, так как в переписке с Каблуковым мы встречаем совсем другое описание главного дома. Как я говорила в начале беседы, большинство фотографий, которые находят краеведы, к сожалению, не атрибутированы, и это всегда дает почву для разных гипотез.
– Ольга, села и деревни, о которых вы рассказали (Акулово, Пруссы, Никольское, Витенево) – это ведь маленькие точки на карте городских округов Пушкино и Мытищи. Но для вас они особенно значимы?
– Да, так сложилось, потому что в Пушкино достаточно сильно развито краеведческое движение, и многие другие темы в истории города и района неоднократно поднимались более опытными краеведами. Время от времени я, конечно, погружаюсь и в какие-то хорошо изученные «городские» темы, если удается найти что-то новое.
Краеведение – сложная область, здесь требуется и энтузиазм, и научные знания. Но я все больше убеждаюсь, что энтузиазм, наверное, важнее. В прошлом году я участвовала в нескольких серьезных научных конференциях, которые проходили в Московском государственном областном университете и в филиале ЦГАМО. И все-таки краеведение для меня – это скорее любимый вид творчества, в котором я нахожу самовыражение.
Антон Саков
Комментарии 1