Команда 20а – Афганистан

Вообще это было некое ребячество. Афган, война, защита Родины. Все эти слова и пугали нас и вдохновляли. Мы, только-только ставшие считаться юношами, все только-только заканчивающие учебные заведения и смело шагающие к победе коммунизма, строящие свои жизненные планы. Впереди нас, конечно же, ждала целая жизнь. Жизнь, полная приключений и романтики. В нас влюблялись девчата и нам надо было как-то себя проявлять. И мы каждый старались выделиться. Посвящали любимым песни, изобретали различные машины и предметы обихода. Неким таким проявлением был и Афган. Грозно звучало, но что мы тогда знали о войне. Только по наслышке. Мы слушали наших дедов о том как они защищали свою родину, о их подвигах и нам невольно хотелось также совершить подвиг. Больше боялись наши отцы и матери. Я помню повестку в армию с точным определением моего прохождения службы. Команда 20а.

Никто тогда не показывал нам свои чувства, боясь самим расстроится и нам показаться смешными. Ведь мы уже завтра становились защитниками наших границ. Мы уже были не такими, как все. И только мама моя по ночам плакала, а утром делала вид, что все в порядке. Я тогда поссорился со своей девчонкой. Да, я нашел повод сделать это, ведь мне не хотелось, чтоб меня ждали. Да нет, вру — в душе, конечно же, хотелось, но ведь в подсознании понимал, что это война. Мне не хотелось, находясь на войне, знать или даже думать о том, что моя девушка меня не дождется. Проще было знать, что я ничем не повязан и если что, то никто не расстроится…… Хотя и ни это было главное. Хотелось доказать всем, кто меня знал, что я не хуже других, а может даже и лучше. Ведь я шел не просто в армию, я шел воевать.

Проводы пролетели и вот нас толпа ребят, еще пьяных от любви, свободы и семейных родительских уз, отрезали от гражданской жизни одним словом — служба. И вот понеслись дни той особой жизни молодых пацанов, что называется «служба в армии», только кого куда везли из военкоматов, а нас, команду 20а, на войну. Конечно, не сразу, а сначала в учебку. Не знаю, кто и как думал о службе, о душманах, но я таки понимал, что рано или поздно я окажусь лицом к лицу с врагом, в которого придется стрелять. А я, я ж ничего не умею. Нет, я занимался, учась в школе, боксом около года и самбо около 2 лет, но то спортивный зал, а то бой. И это заставляло меня думать. Думать быстро и принимать решения. А за меня в серьезных делах, всегда думали мои родители. А тут?! Что было делать. И я думал и принимал решения, хитрил. Я помню, что когда все стояли в строю и боялись что их лишний раз припашут, я лез туда, куда в принципе лесть и не надо было. Результат?! Кого-то с учебки быстро забрали в Афган. Сразу, как они закончили обучение. А я в связи с тем, что лез во все тяготы, участвовал в параде в Ашхабаде. Красиво это было и незабываемо. И только после него в Афган.

Еще жарче, чем в Ашхабаде, еще более сухо и одноцветно. А самое необъяснимое чувство, это то, что я на чужой земле. Как вести себя с врагом, кто этот враг? Помню, как я смотрел вокруг на то диво под названием ДРА, о котором еще несколько месяцев назад мог только рассуждать, когда нас несколько человек, проявивших себя, при «покупке» и уже ощутивших на себе твердость, пыль этой земли, и первые побои при показательной схватке между собой, посадили в бортовую машину, натянутую брезентом, и везли в сопровождении БТРа, на броне которого сидело несколько бойцов. Куда нас везли, я не знал и что будет, тоже. Тело чуть-чуть ныло, лицо было серьезным, а глаза полны тревоги. 

Да, я старался выделиться, когда «покупатели» отбирали себе бойцов. Кто эти служивые…. Я уже многому научился в учебке и при отборе нашего брата я понимал, что я не в пехоте, в пехоту так не отбирают, из учебки я вышел связистом, здесь это знали, но для чего нас заставили показать бойцовые качества, было непонятно. Многих просто называли по списку и просто грузили в машины и увозили. Все было непонятно. Я себя ругал, что подошел к борющемся солдатам и пожелал учувствовать, что повелся на этот отбор, но я уже куда-то влез и оставалось только идти дальше.

Неважно куда нас привезли и как проходила служба в Афгане. Было тяжело, особенно в первые пару месяцев. С акклиматизацией, со второй духанкой, когда нас учили воевать и выживать. Боевые выходы, стрельба, кровь, куски тел. Все равно ни кино, ни современные игры, ни тем более я не передадут ту боль, жажду, страх и отчаянье, те крики и взрывы, бессонные ночи и пекло днем, когда плевать было на то, что пить ту воду нельзя. Когда плевать было на то, что будет и понималось, что если я не сделаю то, что делал, то могут умереть все. Я не берусь говорить о том, что мы делали. Нам доводился приказ, ставилась задача и дальше крутились, как могли. Надо было выполнить поставленную задачу и остаться в живых. Мы это сделали.

Вывод войск. Мы герои. Возвращение в СССР. Страна встречает героев. Ташкент и дальше нас раскидывают по стране. Я не собираюсь устраивать турне по местам моей боевой славы. Но что я вижу. Зависть. Как же так — герои. Какие, нафиг, герои. Шурави?! Офицеры стараются всем доказать, что мы простые солдаты и мы просто проходили службу за рубежом. В первый месяц в одной из частей у многих афганцев, и у меня в том числе, пропадают вещи, которые мы купили на свои деньги в Афганских дуканах, экономя на себе, для своих родных. Вы не поверите. Пропали даже награды. Потом, правда, подбросили, когда мы подняли кипеж, но и то не все и не всем, не всем повезло, дослужив срок срочной службы, надеть на дембельский китель заслуженные медали.

Кто знал тогда, что вернувшись домой и увидев поседевшие головы наших родителей, их непомерно счастливые слезы, пережив уважение соседей, прочувствовав любовь дождавшихся девчат, через несколько лет мы, «афганцы», услышим – «вас туда никто не посылал».

Нет, я не это хочу сказать. Мне не горько от этих слов, мне не горько от того, что нас сейчас считают двинутыми. Что мы люди со съехавшей крышей. Мне горько от того, что мы защитили то, что другие сумели переквалифицировать и разграбить. Но сейчас я с уверенностью и горькой улыбкой прямо могу сказать: мы – воины-интернационалисты, те некие герои 80-х. И я, выполнивший поставленную мне в ДРА задачу, остался жив, честно продолжил службу в МВД и сейчас тружусь на благо своей Родины. Я помогаю русским людям, не глядя на их статус в обществе. Могу сказать, что если и съехала моя крыша, то только в пользу моего народа, потому как не научили нас там — в Афганистане предавать своих. Не научили нас зависти и корысти. Я также хочу сказать, что это даже здорово быть пусть маленьким, но героем. Хочу сказать то, что у каждого героя есть завистники, что участь героизма — это косящиеся взгляды и даже изгнание. Героя могут не замечать, его могут не любить.

Нет, не бойтесь быть героями, не бойтесь быть изгнанными. Герой — это человек со съехавшей крышей, но именно об этом человеке говорит вся страна.

Олег Лесничий (на фото слева). Афганистан, 1988 г.

Лесничий Олег Викторович,
Участник боевых действий в Афганистане, 1988 г.