В последнее время в городе большую актуальность приобрела тема городского планирования: прошли публичные слушания по генеральному плану, против которого продолжаются уличные пикеты и собираются подписи; в администрации района проходят совещания по комплексной схеме организации дорожного движения, к которой тоже остается немало вопросов; обсуждается архитектурная концепция и обустройство берега Серебрянки и тема благоустройства дворов. Мы решили поговорить с архитектором, основателем компании «Руспроект» и одним из основателей фонда «УрбанПушкино» Леонтием Турчановым о том, как связаны архитектурное и городское проектирование, в чем особенности каждого из них, а также о том, что такое урбанистика и зачем она нужна городу. Сегодня мы публикуем первую часть этого интервью.
- Леонтий, почему вам, как архитектору и основателю компании, занимающейся проектированием, стало интересно поучаствовать в создании фонда «УрбанПушкино»?
Как жителю, мне интересно, чтобы город, в котором я живу и родился, становился лучше и комфортнее. Как архитектор, я вижу, что со стороны города на сегодняшний день заказ на создание городских архитектурных объектов отсутствует. Определенная миссия — создать его, чтобы город благоустраивался не только на основе личных предпочтений отдельно взятого чиновника, а с привлечением профессионалов на конкурсной основе. Тогда сформируется культура архитектурного заказа. Вот сейчас мы конкретно столкнулись с тем, что
у нас проектированием дорог и комплексным планированием города занимается НИиПИ Градостроительства, а он руководствуется нормативами 70-х годов, которые уже морально устарели. Это все вытекает в фиктивность и реконструкцию дорог в тех местах, в которых они не очень-то нужны. А переосмысления никакого не ведется, проектирование в контексте общественных пространств, скверов, дворов вообще отсутствует. Мы хотим, чтобы к этому привлекались архитекторы, так как это делается во всем мире. Даже проектирование двора, создание схемы расположения тропинок — все это требует какой-то аналитики и вдумчивого подхода, не только в рамках отдельно взятого двора, но и относительно соседних построек. Обязательно нужен анализ всей среды с применением проектного мышления.
- А в чем разница между тем, чем занимается архитектор и тем, чем занимается урбанист?
Архитектор проектирует сценарий отдельно взятого строения и прилегающей к нему территории, а урбанист больше создает сценарий и философию города целиком. Кроме того, урбанисты же больше подходят со стороны аналитики и социологии. В нашей стране они, как правило, являются архитекторами, потому что институты урбанистики у нас практически не развиты. Все это на сегодняшний день понятно только проектировщикам, а в других странах, где этот процесс существует давно, там урбанистика абсолютно самодостаточная дисциплина, которой учат.
- Какую цель урбанистика ставит перед собой?
Создание комфортной городской среды. А что ее формирует? Да все: здания, организованный трафик пешеходов, автомобилей. Может быть, например, безумно красивое здание построено, а возле него проложена дорога, которая отсекает это здание от основной части города. Или между зданием торгового центра и сквером скоростная дорога, которую люди не могут перейти. Вот она архитектура, и вот она урбанистика, все очень взаимосвязано. Архитектор должен учитывать этот общий сценарий города.
Когда я проектирую гостиницу, например, я проектирую сценарий того отрезка жизни, который человек в ней проведет. При чем сценарий со временем часто становится неактуальным. Например, строят какое-нибудь здание министерства, проходит 30 лет — оно уже оказывается ненужным, и его реконструируют с целью создать новый сценарий пребывания в нем, поэтому очень важно, чтобы сценарий был целостный, как у здания, так и у города, микрорайона, квартала — все должно быть спланировано комплексно.
- То есть разница в масштабах работы?
Да, но и с точки зрения приложения сценариев: архитектор он все-таки больше мыслит о материальных вещах, а урбанист о неких социальных вещах, обобщенных. Урбанисты редко мыслят категориями построек, очень часто они мыслят более глобально. Хотя исторически это неотделимо, архитекторы всегда создавали генпланы городов, а урбанистика — достаточно современное явление. Она как раз и родилась на вот этом рубеже архитектора и социолога.
- В рамках «Руспроекта» вы занимаетесь архитектурным проектированием?
Мы занимаемся комплексным проектированием, не только архитектурным. То есть мы работаем с проектом от появления идеи здания до его реализации и ввода в эксплуатацию. Мы всегда очень ратуем за доведение до конца, всегда участвуем в стройках, потому что в целом в проектировании до реализации доходят крайне мало объектов, то есть можно нарисовать сто концепций, из них спроектировать десять зданий, а построить только одно. Большинство проектировщиков, выдавая проектную документацию, завершают свою работу, а заказчик уже потом сам вносит изменения на коленке, начинает что-то придумывать, фантазировать, и в результате те блага, которые должен был дать ему вдумчивый проект, исчезают, потому что в результате бездумной корректировки возникает еще больше коллизий, ошибок и так далее. Поэтому наша работа не заканчивается тем, что мы отдали заказчику комплект документации, изменения в проект мы вносим на протяжении всего строительства.
- А какие блага дает проект? Почему нельзя без него обойтись, например?
Если говорить об архитектуре, то, например, маленький объект может обойтись и без проекта, но тогда то, что получится в итоге будет почти целиком видением прораба, который этот проект строил. Потому что двух одинаковых образных мышлений не бывает: даже по моему опыту, говоришь заказчику «белый домик под крышей», например, и каждый представляет себе что-то свое, то же самое, когда прораб общается с заказчиком. Мы, в «Руспроекте», даем возможность увидеть трехмерную модель будущего здания. Это означает, что заказчик может погрузиться в виртуальную среду и оценить все будущие характеристики, габариты здания.
Заказчик зачастую подвержен иллюзиям, даже когда смотрит чертежи и видит плоские фасады. Особенно многие проектировщики грешат вводом в заблуждение планами сверху, с высоты птичьего полета — смотрите, как у нас красиво проходит аллея по скверу и так далее, в реальности с уровня ног никто никогда не увидит, как меж деревьев проходит эта аллея. Вся красота этой линии видна только с высоты птичьего полета, она вообще к реальности не имеет отношения. Мы за реализм, за то, чтобы заказчик мог увидеть реальный проект и самостоятельно его рассмотреть, покрутить-повертеть. Да, и в этой 3D-модели будет еще много условностей, но это все же не плоский чертеж. Я могу поставить камеру внутри помещения, и человек поймет, что да, например, здесь низкий потолок, или наоборот, что слишком высокий. Каждый двадцатый в коттеджном секторе, только 5 процентов от всего коттеджного рынка, сейчас заказывает проект, считая что так они сэкономят. Но на деле же наоборот: без проекта не избежать всевозможных переделок, что, конечно, выливается для заказчиков в очень большие деньги. На больших объектах бывает все то же самое, с разницей лишь в финансовых масштабах.
Архитектор же задает генеральный вектор всего проектирования. И создать он может как идеалистический сценарий, так и реалистический. Заказчик зачастую не обладает тем опытом и теоретическими знаниями, которые нужны, чтобы грамотно составить проект. Особенно о том, как это все психологически взаимодействует, почему нельзя то или другое. Как освещается помещение в разное время суток, например. Мы просто более реалистично подходим. Я должен понять, каким сценарием человек больше живет.
Приходит ко мне, например, мужчина и говорит, что хочет себе дом. На вопрос, что хочет жена отвечает, что он все решает сам. В большинстве случаев это заканчивается тем, что появляется жена, которая говорит, что не хочет тут ванную, а хочет, чтобы было как у мамы, бабушки или еще кого-то. Ладно, если это на этапе эскизов происходит, но может оказаться и так, что коттедж уже построен, а он только ему-то и нужен, потому что он придумал, что там бильярдная, допустим, на втором этаже, а ни жене, ни детям она не нужна. Это может порождать внутренний конфликт. Работа проектировщика — это всегда поиск компромисса и решение сложных задач.
С более крупными проектами тоже самое, изначально задача может вообще неправильно стоять, и только в процессе ты уже понимаешь, какие есть проблемы и как их можно решить. Сейчас мы, например, делаем торговый центр, и место, выделенное под него, оказалось совсем неподходящим под торговый центр крупного формата, как изначально планировал заказчик, и в результате мы уже рисуем гораздо меньший, но с большей экономической эффективностью за счет значительного снижения себестоимости.
- На что вы, как архитектор, ориентируетесь, когда создаете сценарий?
Во-первых, на психологию того, кто в этом пространстве будет существовать. В любом исследовании всегда выявляется портрет потребителя. Зачастую нам его дают: если это торговый центр, то консультанты рассчитывают экономическую модель, предлагают возможные схемы, а мы дальше додумываем это все с точки зрения соединения со строительными реалиями. Сценарии бывают абсолютно разные: в коттедже, например, как правило, нет никаких консультантов, поэтому моя главная задача — узнать, а что вообще человеку нужно, не просто нарисовать картинку, которую он мне показал, а посмотреть дальше и увидеть то, каким целесообразнее сделать проект. Хотя есть такой слой архитекторов, проектировщиков, которые делают ровно то, что им сказали. Вот они проектируют жилой микрорайон, и им девелопер жестко сказал: вот здесь один въезд сделайте, мне наплевать на все, я деньги считаю, они пошли на поводу, сделали один въезд, а потом каждый день тысячи людей мучаются — у нас таких примеров очень много в городе. А это всего лишь генпланист так спроектировал, при том что заказчик просто не знал других сценариев. А профессионал-архитектор не предложил иной сценарий в схожих параметрах. Альтернативный вариант всегда есть. Просто он зачастую чуть глубже лежит и немного тяжелее до него докопаться.
- То есть архитектурное проектирование это сегодня больше творчество или математика?
Нет, сегодня наоборот творчества меньше, хотя все зависит от конкретно взятого здания и заказчика. Бывает, что одна математика, а бывает, что и для творчества остается много места. Условия задачи всегда разные.
Ольга Захарова
Продолжение следует
Комментарии 15
+1
К сожалению, до сих пор некоторые (многие) чиновники от архитектуры и благоустройства даже этого не понимают.......
По поводу урбанизации видна неправильная суть, как всегда слышали звон, но не знают где он. В Америке урбанизация зародилась, как исправление и улучшение уже урбанизированный территории, города, жилых комплексов и дворов, у нас же опять по-русски через одно место. Нету ливневом и других примитивных вещей, зато плиткой леса и берега укладываем, пц просто
Моё портфолио можно у меня на сайте посмотреть rusproekt.com, давно правда не обновлял, но много чего там есть! Я не консультант и никогда им не был. Я либо сам проектирую, либо руковожу процессом. Не помню, чтоб я себя называл архитектором №1))) Но вы где то это прочитали всё же))) Правда, что то мне подсказывает, что для Вас и Норман Фостер дилетант)
По поводу того, что категорически нельзя пускать новые потоки в сторону станции — готов дискутировать. Только в нормальном конструктивном формате! Приходите ко мне в офис, с удовольствием Вам разъясню что, почему и как. А форумную болтовню разводить — увы, не мастак...