Первое, что вспоминаю, – победу

«Я коренная москвичка. Мы с семьёй жили на Маломосковской улице (район м.Алексеевская). 22 июня 1941 года был выходной день, мы с подругой гуляли в районе Кропоткинской и в 12 часов дня услышали объявление о войне (в 4 часа утра в Москве ничего еще не знали), всех попросили спуститься в метро, еле добрались до дома… Даже не могли подумать, что началась самая страшная война.

Кроме меня, в семье были еще младшие сёстры – Галя и Катя. Два двоюродных брата-летчика, оба погибли под Будапештом. Из двух дядей с войны вернулся только один: артиллерист, он попал в окружение – так с него за это ещё и сняли “звёздочку”, ранили его в 43-м – рука безвольно болталась, легкое было прострелено – вернулся весь израненный, но даже пытался работать, и, к сожалению, из-за тяжёлой контузии недолго еще прожил после войны. 

Второй дядя однажды в начале войны проспал и опоздал немного на работу – его тут же забрали в штрафбат, в 42-ом году и погиб… Молодые мальчишки были все – 17-18 лет. Много во дворе таких было – никто с войны не вернулся.

Жили дружно. Большая коммунальная квартира. Двери не закрывались, и все друг другу помогали. Мама работала на станке штамповальщицей, отец был призван, работал в дивизионных обозах. 

Я сама с 42-го года (в 15 лет) пошла работать на 58-й завод. Он и сейчас располагается на Проспекте Мира у метро Рижская. Когда внуки проезжают мимо него, всегда восклицают: “Здесь бабушка работала!” 

На завод принимали всех добровольцев вне зависимости от возраста. Сначала не знала, что буду делать, но потом научились изготавливать гранаты, закрепляли на них«шпингалеты». 

На завод пошла работать, потому что он находился рядом с домом, а ещё работающим там по карточкам выдавали целых 700 г хлеба, а мне надо было сестёр кормить… А ещё на заводе в бидончики наливали молочную сыворотку – мы называли её «суфле». Первое время кормили в столовой, потом с собой что-нибудь брали. Ведь что ели тогда? Помню, девочка одна, Татьяна, прибежала на завод счастливая и кричит: «Девчонки, налетай! Попробуйте! Вкусненькое принесла – мама оладьи испекла!» Оказалось, что приготовлены они были из картофельных очисток, которые никто в те времена не выбрасывал, и отрубей… В ванном цеху был клей желтый, казеиновый. А мы его ели по кусочку, как жвачка он у нас был. И проглатывали, конечно, – не выплевывали. Помню, однажды отцу кто-то отдал шкуру коровы, он её долго-долго варил – получилось что-то вроде холодца, но с ворсинками – шерсть же. Также собирали свеколинки на огороде, ботву ели. 

Работали с полуночи по 12 часов – до полудня. Обеденный перерыв был в 4 часа ночи, очень хотелось спать. Работали дружно. Девчонки лет двадцати, постарше нас, чтобы не заснуть, голосисто пели «Вставай, страна огромная». И так хорошо пели – всем цехом. Помню, как будили молотком, – ведь не было ни часов, ни будильников. Стучали, пока все не проснутся. А потом ещё после своей смены шли в другие цеха, где работали на производстве деталей для танков, самолетов. Ходили в госпиталь – бинты стирали и гладили для раненых.

Некоторые ребята помогали на плодоовощной базе: на Речной вокзал привезли, помню, баржи с капустой, нас послали разгрузить, перебрать, а она вся прелая – плыли долго, жара стояла.

Только один день в неделю был выходным. А ещё на зарплату покупали правительственные облигации, чтобы фронту помогать. Лет через 10 после войны их можно было обменять на деньги.

Ещё как-то умудрялись бегать на первые сеансы в кино после работы, ездили на трамвае в парк им. Баумана (там была открытая эстрада) – молодые были, всё интересно…. Помню, как пошли с подругой – Ирина её звали – в театр «Красной Армии» – и весь спектакль проспали – так устали после рабочего дня.
Дисциплина в те времена – жесткая: соседка попросила маму разбудить её – боялась опоздать, но и мама как назло приболела и проспала. Соседку уволили, а мама всю жизнь себя за это казнила…
Помню, пошли на каток с подругой, расшибла очень сильно колени – ходить не могла, но больничный не давали – работа же сидячая была… А начальник был молодой, 25 лет, строгий ужасно, Александром звали.

На заводе я и с будущим мужем, Юрой Игошиным, познакомилась, он работал слесарем. Ох, почему именно он? Балагур был, анекдоты любил рассказывать (с тёплой улыбкой). Мы поженились уже после войны, в 47-ом, а в 48-ом родился первый ребёнок. В семье мужа было пятеро детей. Брат Геннадий был лётчиком и, по совпадению, как и мои двоюродные братья, в январе 45-го погиб, освобождая Будапешт. Сестра мужа Галя, связистка, дошла до самого Берлина и была награждена орденом Красной звезды.

   

А мне после войны торжественно вручали на заводском собрании при всём коллективе медаль «За трудовую доблесть». 

А вот еще одно из воспоминаний: как-то бомбили Москву, объявили воздушную тревогу, мы с сестрой из Останкино идём домой, мужчина кричит: «Ложитесь!» — и в нескольких сотнях метров от нас бомба упала – ходили потом смотреть на огромную воронку.

Когда была битва на Курской дуге, зарево залило всё небо – оно было кроваво-красным. До Москвы дошло! Мы еще тогда с подругой в кино не пошли, испугались этого страшного неба – подумали, где-то рядом бомбят – и домой вернулись…

Очень жалею, что в 46-ом ушла с завода, с 47-го года и до пенсии (за свой трудовой стаж Вера Михайловна получила звание Ветеран Труда) проработала кассиром на другом производственном предприятии, где делали шлифовальные круги.

На данный момент живу у дочери в Тверской области, в деревне Башарино, зимой приезжаю погостить к внуку, рассказываю вот теперь про военные годы правнукам.
Как отмечаю 9 мая? Главное для меня – посмотреть на парад. А как вижу его, так сразу плачу. Потом поминаем близких…

Когда спрашивают про войну, сразу вспоминаю именно победу, как узнали о ней, как все радовались. В фильмах правду показывают, когда все обнимаются, целуются, кричат и поздравляют друг друга. Так и было. Ранним утром, 9 мая, вышли на улицу (как раз был перерыв), и вдруг из репродуктора пошёл сигнал, а это означало, что сейчас будет важное объявление, – в войну мы привыкли вслушиваться в каждое слово диктора (легендарного Левитана). И объявили о капитуляции фашисткой Германии. Ох, что тут началось – все кричали, плакали, обнимались… Побежали в цех – кто-то дремал там ещё в перерыв – спросонья и не поняли, что за шум. Кричим: «Война закончилась!», а они: «Вы что, с ума сошли, нашли чем шутить?!» Собрали митинг на заводе в тот день, всех отпустили, какая уж тут работа. Договорились пойти на Красную площадь, девчонки, мальчишки – все ж дружили. По дороге все незнакомые люди обнимались, поздравляли друг друга, всех встречных военных качали на руках.
Если говорить о том, что делают сейчас для ветеранов: к 60-летию победы поздравляли меня в московском Собесе – ветеранам выдавали пледы, подушки, продукты, посуду. Приятно было.

P.S. Удивительно, как много хорошего вспомнила Вера Михайловна о военных годах. И тогда была обычная жизнь, где дружили, любили, ходили в кино. Уставшие девушки в цехах пели песни, веря: одолеем врага. 

Мария Сергеенко