«ДНЕВНИК ОТШЕЛЬНИКА». Юго-Восточная Азия, часть 5. СИНАБУНГ

 
   И мы шли. Вернее, ползли, тяжело дыша. Ползли, пока не выползли на границу мертвого леса, за которым были селевые сходы. С вершины покатил туман, день заканчивался. Я понял, что до вершины нам не дойти, физически. Мы преодолели кошмарный лес, но туман на селевых сходах — это совсем другое дело. Сель прорыл огромные осыпающиеся 2-этажные каналы, которые мы пересекали. Я понимал, что Женя может биться до последних сил, физических и психических. Это было достойно уважения, но силы надо было оставить, чтобы ещё и вернуться. Мы стояли в тумане, на склоне действующего вулкана. Может, это туман, а может, и дым. Сплошная мгла окутала нас. Я понимал, что нам не подняться, и она понимала, но молчали, не желая сдаваться. «Настоящая леди, — подумал я, — Леди Форест». 

 
— Женя, я принял решение!
— Какое, Саш?
— Мы возвращаемся. Пройдём по селю вниз. Он уничтожил часть леса, от этого нам легче будет идти. К вечеру мы должны быть на равнине.
— Хорошо. 

 
   Внутренне Женя обрадовалась, думаю, потому, что не она заскулила, попросилась, испугалась — пойдём обратно, а я, как более опытный, принял такое решение. Мы спускались бойцами, преодолев себя, но не потеряв здравый смысл. Сель клином вошел в лес, уничтожив, как и предполагалось, значительную его часть. Затем был сложный спуск через хаос новых видов растений и ужасные ротанговые лианы. Наконец, к концу дня, мы вывалились, обессиленные, на поляну. Тут уже всё — тропа и путь в село. Мы успели на самую последнюю маршрутку и молча ехали в сумерках назад, огибая вулкан. Вот он, всё дальше и дальше. Сейчас одна мечта — уснуть, даже не поесть. 

 
— Жень, я это…
— Что?
— Остаюсь я, сейчас вон там выйду.
— Снова пойдешь?
— Да, ночь у подножия проведу и пойду по краю схода потока камней.
В темноте вулкан был, на фоне неба, отчётливо виден, жерло его дымило. Мертвый лес остался с другой стороны.
— Я буду ждать тебя два дня, — тихо сказала Женя.
— Хорошо. Если к 10 вечера означенного дня не вернусь, значит, погиб.
— Я буду ждать до 12-ти.
— Хорошо. Эй, тормози!

   Удивлённый водитель высадил меня в полумрак надвигающейся ночи, и я пошёл к вулкану, обратно. Еще не было очень темно, и цель была отчётливо видна. Пробираться пришлось по землям, напоминавшим наши садово-огородные участки, только без домиков. Это были нарезы земель, на которых росло всякое, от хорошо известного, например, картофеля до совершенно непонятных, с трудом признаваемых за съедобные, определённо местных овощных культур. Больше всего радовало обилие помидоров и полное отсутствие людей. Вулканические земли очень плодородны, поэтому садоводы-любители, вопреки опасности, жмутся к вулканам, даже действующим, как этот. А он всё ближе и ближе. 

   Вскоре плантации закончились, показалось озеро, и трава выше головы мешала рассмотреть, что же этот вулкан реально натворил. Я двигался прямо к центру схода взрыва и, наконец, вышел на край пирокластического дыхания вулкана. Это было сильно! Пирокластическое дыхание — это когда взрывная волна вулкана, двигаясь, уничтожает всё на своём пути, а за ней следуют лава и пепел. 

   Когда лава и пепел останавливаются, волна вулканических газов, по инерции, продолжает движение своим обжигающим дыханием. Передо мной открылась огромная дымящаяся панорама. Обугленные банановые заросли, поля жухлой травы. Ближе к вулкану — пепел и мёртвые деревья, погребённые под ним, еще ближе — река, кипящая река! В неё сошла лава, стало образовываться озеро. Но вода пробивала себе путь в высоких берегах, обрушивая их на моих глазах в свои горячие воды вместе с погибшими деревьями. Я шел по этим берегам, успевая сделать в дыму живые снимки последствий извержения прежде, чем те места, с которых я только что стоял, обрушивались с грохотом вниз. Земля буквально гудела и шипела, много пара, порой, мешало съёмке. Тот нижний берег из лавы и огромных вулканических бомб тоже подламывался и с шипением и треском рушился в бурную, чёрную от грязи, воду. Всё скворчало, как на сковороде. Утром я определенно решил туда спуститься, но сейчас сумерки и жутко. Особенно жутко смотрелась мёртвая деревня, там, где погибли люди. Лава обогнула её, но пирокластический поток всё сжег и обрушил крыши. Остались только обугленные стены и свежие трупы. Но их я не видел, далеко.   

   Заночевать решил в снопах иссохшей травы. Это самый край дыхания потока. По моим расчетам, или, точнее, в надежде, что в случае повторного извержения его силы будет поменьше и до меня, может, он не достанет. Укутавшись в траву, переутомлённый в силах и впечатлениях, стал проваливаться в тревожный сон. Вдруг три мощных взрыва заставили вскочить и посмотреть на гигантский чёрный силуэт вулкана во мраке. На вершине мерцало что-то красное и сильно дымило. А, ну, конечно, это же лава, а взрывы — словно предупреждение: «Не суйся! Как ты, вообще, осмелился заночевать у моего подножия?!». «Неужели я на него полезу завтра? — подумал я. — Да нет, это просто невозможно, ни физически, ни психически. Ну, реально страшно! Не, я тут только, по краю, похожу завтра и в отель поеду, к Жене, в покой и безопасность. Ха! Ну, кого я обманываю?». 

Синабунг со стороны схода лавы и селя, на том берегу была деревня

 Уцелевшие стены погибшей деревни, 14 человек, согласно новостям, сгорели тут в одно мгновение

Некогда плодородные поля выжжены, уцелела, чудом, пара метров травы

И пара листьев банана на другом берегу озера

Пирокластический поток уничтожил все живое, куда смог дотянуться, а рядом....

А рядом - трудно поверить - сохранилась жизнь!

Ночь опускается на Синабунг, вид с края потока

А это кипящая река - уже почти темно, и на ее берегах я проведу ночь, а пока еще пара снимков...

Тонны горячего пепла граничат с кипящей рекой, но ее почти не видно в дымных сумерках

   

Вот она бежит среди горячих камней

Порыв ветра сорвал дымы, и река стала видна на миг чётче - иду ближе...

Края высоких обрывов то и дело обрушаются вниз...

На высоком берегу нет дыма, но нет и намека на жизнь

Спуск к реке с высоких берегов, которые падают, невозможен, если только...

... если только путь вниз по вязким селевым грязям... Робко

Вот она, горяченькая! Тот берег близок, но недосягаем, он кипит, а этот - терпимо!

Кипяток уносится в дымы

Погребенные исполины торчат из новообразованных берегов

Все заволокло паром, пора выбираться

Вот тут безопасней, высокий берег

А ведь неделю назад они были живы...

Итак, окрестности этого озера мертвы, включая деревню на том берегу; неужели завтра я полезу к жерлу ...

   Ночь прошла, скажем так, в некомфортном ожидании. Было холодно, и я просыпался от каждого звука, а их было много. Берег продолжал обрушаться, и всё это всю ночь бУхало и шипело. Спуститься к кипящей реке оказалось непросто. Отвесные падающие берега были только для самоубийц, и лишь в одном месте, где раньше был ручей под сводом тропических гигантов, а теперь засыпанная пеплом расщелина с изувеченными, обугленными стволами, кое-где ещё торчащими, а кое-где утонувшими в мокром пепле. Всё вокруг было похоже на зыбучие грязи, и двигаться по ним было крайне неприятно. 

   Опасаясь провалиться в горящую жижу, я очень медленно, в основном по упавшим стволам, приближался к реке. Её то и дело скрывал пар, накрывавший, порой, и меня. И тогда я сидел, не двигаясь, словно цыпленок в кастрюле. Но всё же добрался! Камни на берегу были горячие, а вода, хоть и грязная, но всё-таки уже не кипяток. С противоположного берега в воду сползали большие горящие валуны и с треском раскалывались, кипятя воду. Как же тут круто! Лишь бы не свариться от пара и не прозевать очередного обрушения склона, ведь теперь они, эти пласты, нависали рядом со мной, и вода упорно их подмывала. Да я в самой движухе меняющегося ландшафта! Также очень впечатляло то, что по реке плыли камни, да-да, большие и маленькие, реальные камни. Я изловчился и поймал один из них. Это оказалась пемза, лёгкая, как пенопласт. Так вот ты какая, в натуре…   

   Походив, насколько было возможно, туда-сюда вдоль горячей реки, я аккуратно выбрался обратно и направился к дороге, потому что переправиться через эту реку на подвижную, остывающую лаву было трудно, да и вообще нереально. Словно бледная пепельная тень, брёл я по дороге, но не туда, где ждала меня Женя, а обратно. «Ну, куда, куда я прусь?! Ведь уже был на краю, видел и лаву, и пепел. Сейчас бы поспать, ведь ночь была дрянь, да и поесть бы. А кстати, в деревне можно и поесть, вон отдельно стоящий дом, и там три мужика машут мне. О-о, может, накормят?!». Я подошел, и они, радостно вручив мне кружку, показали на бочку. Странно, может, там молоко? Я, в надежде, открыл деревянную крышку и чуть не обмер от волны сильнейшего духана, обдавшего меня волной прямо всего. Сивуха, местная, вроде самогона — этого только не хватало! И так качает от усталости. Но всё же, типа, витаминки, наверное…  

   Превозмогая отвращение, я зачерпнул бледно-тёмной жидкости и сделал глоток. «Бя…..я, о-о-о, бу…….а! Боже, что это?! Мало того, что по запаху как перебродившая моча, но по вкусу это просто бя……..я. И с одного глотка мне так по шарам дало! Покачиваясь под ухахатывание местных мачо, я вылил содержимое обратно и поплёлся к деревне. Там, в единственном магазинчике, где паслись куры, нашлось немного черствых булочек и, конечно, кофе. Просидев час под пристальным взглядом местных, я почувствовал, что отдохнул. Так-так, так-так-так. Из дыры в стене на меня смотрел дымящийся вулкан — хочешь меня? Да, блин, конечно, хочу! Под крики местных — нет, не ходите туда! — я выбрался из деревни и по ручью начал восхождение.

   Эх, если бы мы с Женей сразу догадались искать не тропу, а ручей, то наш путь был бы легче. Но, правда, гораздо опасней. Хорошо, что сейчас её не было рядом. Я довольно быстро пересёк верхний участок живого леса и вышел на край предельного разрушения. Месиво из огромных камней и деревьев, месиво, уходящее под углом на невообразимую высоту, скрытую в тумане, и держащуюся на «честном слове». Казалось, достаточно просто дождика, или легкого дыхания вулкана, всего одного его ночного чиха, и всё придёт в движение, поедет, поплывёт вниз, погребая меня под собой, словно тлю. 

   Идти, или не идти?.. Идти, или не идти?.. Из каменно-земляной каши торчали искорёженные гигантские стволы с ещё не завядшими листьями. Совсем недавно они, эти красавцы-гиганты, колоннадами покрывали склоны вулкана, а теперь лежат, низверженные и изувеченные, со стволами, превращенными в мочалки. Идти, или не идти?.. Туда, к жерлу, в ад, который дышит, дымит, где каждая секунда — это лотерея смерти. Я стоял перед этими завалами, робкий, оторопевший, подозревающий, что там могут быть, в том числе, и огромные провалы, и ядовитые газы, и…! Ну, я это… чуть-чуть. Потом ещё чуть-чуть, и ещё чуть-чуть. Так, понемногу, стал продвигаться выше и выше, навстречу волне тумана, спускавшегося от жерла вниз. 

   Синабунг часто скрыт за этими туманами, и сейчас его вновь заволакивало. Я надеялся, что, как и в случае, когда мы поднимались с Женей, туман меня остановит и заставит вернуться. Только сейчас я был уже значительно выше, и лезть ещё выше было очень, очень трудно. Всё сыпалось под ногами и руками, я не лез, а буквально, полз наверх по стене, которая становилась всё круче и круче. Всё подо мной двигалось и, казалось, вот-вот весь склон придёт в движение. Страшнее всего были огромные валуны, нависавшие надо мной, словно танки. Видно было, что они ничем не закреплены, казалось, пни их, и всё! И я старался их обползать, а края всё не видно и не видно, и туман подымался всё выше и выше, показывая путь, точнее, намёк на путь, уходящий куда-то вверх. 

   Наконец, нервы у меня не выдержали. Поджав колени, я скукожился на плоском камне и взмолился: «ГОСПОДИ, дай мне повод отсюда убраться! Ты же знаешь, я не отступлю, опусти это проклятый туман, закрой мне путь!». У меня даже слёзы при этом выступили.   

   Но получилось обратное. Подул сильный ветер и разогнал остатки тумана, открыв, тем самым, конус вулкана. До него оставалось не так и много — 100, может, 200 метров почти отвесных стен с нависшими валунами «на соплях». «Вот как, значит? Значит, всё же, вперёд? Ну, ладно, раз разрешаешь», — подумал я. И тут же ветер стал тише, и вниз поползла стена густого, словно пар, этого же тумана, полностью скрыв то, по чему я добирался сюда. Теперь казалось, что я высоко в небе, над облаками, на краю этого конуса. «Вот, значит, как… Путь мне назад отрезан, чтоб не передумал? Ладно, воля Твоя», — и медленно пополз вверх.   

   Туман больше не менял своего положения, окутав всё подножие вулкана. Он не поднимался и выше, и я всё ближе и ближе приближался к краю кратера, из которого выходили мощные клубы пара и дыма. Отсутствие ветра позволяло им подниматься высоко над кратером, приводя меня в состояние муравья на краю кипящей кастрюли. Вот я и залез на сыпучий край чёрного пепла.

   Поднялся ведь. Поднялся!!! Впереди был чётко сформированный гребень кратера, из которого валил дым. Глубины кратера я не видел из-за плотности выходящего дыма. Вот он, новорожденный ландшафт, образованный взрывом. Это пытались снимать на самые сильные камеры с помощью максимального приближения в ясные часы и выкладывали фото в интернете. Но никто не видел его так ясно, НИКТО тут ещё не был! Словно на Луне, ноги оставляли в пепле заметный след. Не хотелось следить, но что делать? Я пошел по краю дымящегося кратера. Вдруг что-то яркое и мельтешащее ринулось в кратер, соприкоснулось с дымом и тут же упало вниз, затрепыхалось. Какая красивая бабочка! В тот же момент я бросился за ней и выхватил в клубах дыма на том краю кратера. О-о, если б я знал, какая там глубина! Спихнув ногой камень, долго слышал его грохотание вниз, в дым, при этом, весь исчихался, ведь дым был ядовитым, потому и бабочка, залетев в него, сразу упала. Прекрасный трофей!   

   Дальше я шел внимательней, подробно оглядывая всё вокруг. Вершина вулкана оказалась удивительной не только своими новорожденными видами, но это был ещё и клондайк разных тропических насекомых, которых можно смело забрать. Они все погибли от ядовитых испарений и непонятно, кстати, как вообще залетели на такую высоту, но факт оставался фактом: огромные усачи, ночные бабочки, россыпи красных и изумрудных жуков всех калибров лежали повсюду на чёрном пепле. Среди них показались и маленькие мертвые птички. Голова у меня трещала от ядовитых выбросов, а холодный ветер, казалось, пронизывал насквозь мои рёбра и рваную майку. 

   Я не мог, конечно, не пошалить и столкнул в кратер огромный валун, лежащий на краю, один их тех, которые я ранее осторожно и с опаской оползал. Сначала он медленно поехал вместе с породой, а потом резко исчез, всей массой, в клубах дыма. Боже, какие ужасные звуки донеслись через секунду из кратера! Будто я попал валуном великану по башке, даже дым повалил гуще, и я решил так больше не делать. А потом подул ветер, и на секунды я увидел дно кратера. Это была бездна, глубиной с небоскрёб, по осыпающимся краям которой я шёл. А когда с другой стороны ветер разогнал туман, я увидел отвесную пропасть и мертвый лес, по которому мы с Женей, днём ранее, пробовали подняться на вершину. Теперь я чётко видел, что шансов у нас никаких не было. Отвесные скалы всё время были затянуты туманом, и потому мы их не видели, но сейчас совершенно очевидно, с вершины, что пути там не было — прямые, истрескавшиеся стены под лёгким наклоном к жерлу.   

   Ветер пригибал дым, закрывая половину вулкана, вокруг которого я двигался, и скрывал, что впереди. Потом вдруг сменил направление, внизу опять всё заволокло, и теперь меня тоже окутывал горячий пар. Глаза слезились от ядовитых газов, запах серы был всё насыщенней и невыносимей, голову, буквально, разрывало от боли. Только бы не потерять сознание, только бы не потерять… О-о-о, ещё бабочки! А вот какой шикарный жук — не, я отсюда не уйду! И, сгибаясь в три погибели, дыша через тряпку, упрямо двигался вперёд по краю конуса, пока вдруг ноги не подкосились от ужаса. Из дыма, в мою сторону, протянулась чёрная рука… Рука с растопыренными пальцами величиной с 5-этажный дом! Протянулась и тут же исчезла, как знак «Стой», как дикий мираж, как ужас! Всё опять заволокло дымом из жерла. Теперь казалось, что его больше, потому что я был с другой стороны конуса, куда дым сгонял ветер, и видимость, поэтому, была вдвое хуже. 

   Я остолбенел и ждал новых порывов ветра. Вот, вроде, опять показалась пара пальцев и исчезла. Продолжаю ждать. Наконец, на несколько секунд ветер сдул пар, и я отчетливо увидел «руку» — это была застывшая, но еще дымящаяся гора из лавы в виде обугленной руки. Настоящая жуть, четко давящая на подсознание — ОСТАНОВИСЬ! И я послушался. Поклонился с благодарностью за всё увиденное и развернулся обратно. Теперь надо собрать остатки сил и вернуться к месту подъема, потом, ползком, вниз, к подножию вулкана. Мне удалось это, и вот я возвращался туда, где ждала меня Женя, с уникальным фотоматериалом. Наверное, он был бы ценен для геологов и вулканологов, возможно, для новостных программ телевидения в этой стране, для информационно-рекламных сайтов — ведь об извержении вулкана так много говорилось в те дни! Но в итоге, часть моих снимков увидят пушкинцы на этом портале и больше нигде.   

   Окончательно спуститься с вулкана у меня получилось лишь глубокой ночью. Пройдя через спящий посёлок и набив рюкзак помидорами с ближайших полей, я шёл, словно тень, качаемая раздутым рюкзаком, по дорожке, где меня подобрала первая утренняя маршрутка, битком набитая пассажирами. Места не было вообще, и потому я, поставив ноги на край ступени, зацепился с внешней стороны, а помидоры закинул на плоскую крышу. Маршрутка неслась по серпантину, как сумасшедшая, и я желал одного: прибейте мне руки к машине гвоздями, они совсем уже не держат! Так и мчались километров ни то 20, ни то 30. Наконец, я вывалился в пункте назначения и, буквально, втёк на территорию отеля, где Женя, проснувшись, сидела на террасе с чашечкой кофе… Живой!   

Селевой сход образовал на месте ручья удобный проход в лес

...,закупорив вскоре всё на своём пути

В толщах перемешанной породы - погребённый тропический лес

 Кое-где он уцелел, но не выжил

Главное на селевой массе - двигаться медленно и осторожно, как кошка, чтобы иметь шанс вернуться и не быть погребённым

Последние искалеченные исполины остаются внизу, земля становится круче, породы - сыпучей

Шлак и незакрепленные камни - все готово придти в движение в любой момент

Пошел откровенный отвесняк, все сыпется, ветер, движение вверх очень медленное

Уровень облаков, валуны как на гладильной доске, того и гляди, покатятся; все вокруг них ползет, движение провоцирует осыпи

   

 Каждый из камней, как грузовик, их не обползти, и они не закрепленные, поедет один - поедут все

Гребни шлака менее опасны, но совсем не держат и рассыпаются; они горячие, ползу между ними

Это уже новообразованные породы, новорожденные камни

Вот он, край кратера, еше немного и доползу...до преисподней

Внизу ад  - все клокочет, дымит, шкваркает, но лавы не видно... и дна

Густой туман надолго отрезал путь обратно, теперь я на краю жерла, над облаками

Плотно, со всех сторон, меня окружили облака, примкнув к вулкану

А впереди серные отложения и, как оказалось, ядовитый токсичный дым

Сыпучий край кратера зовет подойти...

Брошу туда кусок застывшей лавы, всего один разочек, и больше так не буду делать

Порывы ветра сносят ядовитые газы, заманивая по сыпучему гребню

Я не один, со мной добытая помидорка - пища на день)

В жерле все клокочет, тает от вырывающегося дыма

Там...на дне...  Смерть...

 Стой! Останавливает меня лавовая лапа

А моя лапа показывает, что мне тут нравится

Вот мертвая колибри

..., а вот умирающий усач

Размытые склоны полны мертвых насекомых - рискуя угрохотать вниз, я собираю их

 Новые порции газа дымят все сильнее

Редкие порывы ветра открывают новые виды

и самые редкие порывы открывают сокровенные виды внутри жерла на секунды

Выбросы начинают активизироваться, как бы он счас снова не рванул...

Продолжение следует.

Текст, фото, видео: Александр Чканников ©