Дневник отшельника: Англия, часть вторая

10 янв
19:02 2017
Продолжаем публиковать рассказы о путешествиях нашего земляка-пушкинца Александра Чканникова. Начало рассказа о путешествии по Англии можно прочитать здесь.




Англия, часть 2
Налог на смерть и другой «рекомендованный» образ жизни

Так неадекватно закончился мой первый день пребывания в Лондоне. Проведя половину времени на его окраинах, я понял, что посмотрел, конечно, не самое интересное. Надо было возвращаться к Биг-Бену, и путь мой плавно переместился в лондонское метро. Ёкарный бабай!! Не знаю, можно ли ЭТО назвать метро, но знаю, что оно было построено первым в мире. Потолки низкие, порой, с подтёками воды. Тьма народа, и очень запутанные схемы. Поэтому я постоянно спрашивал, куда надо сесть, чтобы выйти к Биг-Бену. Никто мне не отказывал, все вежливо отвечали, что нужно сесть туда, потом туда и, наконец, туда. А я делал вид, что всё понимаю. И вот сел-таки, в поезд, как мне показалось, правильно, мы поехали. Ну, как сказать, поехали – если по меркам метро нашего, московского, то просто пошли. Сначала думал, что поезд долго набирает скорость, потом оказалось, что это он так вообще так по жизни едет. Но больше всего раздражали перекрёстки. Да-да, перекрёстки, где, как на светофоре, один неспешный поезд пропускает другой неспешный поезд. «Вот “тормоза”, – думал я, злясь, – поучились бы у наших.

 Ещё особенность английского метро в том, что оно почти не под землёй, то есть, находится неглубоко, и периодически мы проезжали мрачные кирпичные туннели, где сверху был виден свет, а по стенам стекала вода. Наконец, мне это надоело, я вышел на улицу и, спрашивая направление у прохожих, дошёл до Биг-Бена пешком. Вскоре меня забрал Эндрю, и мы вернулись снова в поместье. 
 
С неподдельным интересом за ужином Эндрю интересовался моими впечатлениями (переводила Марина) и был крайне удивлён моему не слишком позитивному, мягко говоря, восприятию первого дня в столице его родного государства. Особенно он был поражён, и даже смущён, случаем с негритянками, отлупившими меня дубинками. Он многократно извинился за себя и свою страну, что такое происшествие имело место быть. Я ответил, что ничего такого страшного в этом не вижу, потому что это были, всё-таки, не белые люди, англичане, но чёрные тетки-мигранты. Тут Марина на меня цыкнула, сказав, что переводить это не будет, так как подобные высказывания в этой стране недопустимы. Тогда я попытался перефразировать: ну, хорошо, не чёрные мигрантки, а две жирных, грубых бабообезьяны – так лучше? Давясь от смеха, Марина в переводе резюмировала мужу, что Саша вовсе не сердится. Эндрю, при этом, с удивлением отметил, что говорил я об этом минут 10, а перевод составил всего одно предложение. И наша беседа перекинулась на любимую – жилищную тему. 
 
– А кто жил в этом поместье раньше? – спросил я.
– Ну, из прямых наследников тут осталась одна только женщина почтенных лет, все остальные её родственники погибли ещё в Первую мировую войну. Она живёт в главном здании.
– Одна?
– Нет, дом разделён на несколько частей-квартир.
– Она сдаёт свой дом сразу нескольким семьям?
– Ну да, размеры позволяют.
– А этот, один из четырёх, где находимся мы?
– Это – дом дворецкого, а соседние – горничных.
– То есть, мы живём в доме прислуги?
–Да.
– Очень неплохо для прислуги, в три этажа хатка! Так вы купили фрагмент этого поместья?
– Нет, – пояснила Марина, – Эндрю взял его в аренду на 99 лет.
– То есть, он как бы ваш, но не ваш? Мудрёно…
 
– А вот соседи, миллионеры из Австралии, – сказала Марина, – тоже взяли в аренду кусок поместья на подобный срок, но они редко здесь появляются, живут не более месяца в год.
– Зачем же его было брать тогда?
– Сдают другим людям в субаренду. Тут все у всех всё снимают, такой образ жизни. Кстати, знаешь, какая самая дорогая вещь в этом доме?
– Ну, наверное, большое старинное зеркало в гостиной? Нет? Тогда старинные кожаные диваны?
– Опять не угадал, – хитро улыбнулась Марина. – Дороже всего в этом поместье графическая картинка на втором этаже, видел?
– Да, и чем же она так дорога?
– Имя раскручено у того, кто её нарисовал. Я, кстати, недавно была в гостях у одной русскоязычной семьи, дом у них богато обставлен в нашем, российском понимании. А Эндрю сказал, что они бедны. Знаешь, почему? У них не было ни одной антикварной вещи. И вообще понимание богатства у наших народов разное.
– Эндрю, – тогда решил спросить я напролом, – а что у англичанина является наивысшим показателем богатства?
– Газон, – не задумываясь, ответил он.
– Газон?!! Но почему?!
– Газоном и его размерами человек показывает: он настолько богат, что может себе позволить ничего не выращивать на этом внушительном куске земли, а просто растить траву для приятного вида.
– Эндрю, а вам приходилось бывать на русских полях? Мы, по вашим меркам, супербогаты, у нас столько земель стоит без дела, чисто “для приятного вида” и сбора полевых цветов… Да, ещё на квадрациклах по просторам гоняют.
– Россия, безусловно, одна из самых богатых стран мира, только что вам от этого проку? Живёте вы всё равно бедно.
– Зато если и есть что-то своё, – вступился я за державу, – то это уж реально СВОЁ! А у вас, получается, вся жизнь в чужом, съёмном, за которое вы рассчитываетесь из взятого в банке кредита, который выплачиваете всю жизнь.
– Совершенно верно. И если мы теряем работу, мы теряем всё. 
 
– Ну, хорошо. А если вы все кредиты к концу жизни выплатите, дети ваши хоть смогут пользоваться чем-то своим и не быть так зависимы от аренды жилья?
– Нет. После смерти договор аренды автоматически заканчивается и всё отходит государству, а дети… Они всё начинают сначала.
– Это ужас…
– Это норма.
– Ну, а если вы являетесь собственником недвижимости по древности вашего рода. Вот, например, это поместье, допустим, вам бы досталось от дедушки с бабушкой – перейдёт же оно вашим детям по наследству? Это же не съёмное, своё?
– Только в том случае, если дети выплатят налог на смерть.
– Чего??!!
– А у вас что, в России, нет налога на смерть? У нас умирать – это очень затратно и невыгодно.
– И что же должен англичанин государству в случае своей смерти?
– 50% стоимости своей собственности.
–??!!!
– Да-да. И если это недвижимость, а не активы в банках, то детям крайне разорительно получать такое наследство – фамильные поместья уничтожат их бизнес. 
 
– Кстати, слышал, что со своей зарплаты вы отдаёте государству 50% доходов каждый месяц, правильно? Как же вы живёте?! Это так не по-русски…
– Эх, Саша, – тут Марина заговорила уже от себя, – ты ещё не знаешь условия развода, если такой случается, как вот с моим мужем и его бывшей женой, к примеру. У Эндрю трое сыновей и взбалмошная гламурная женщина, которая в своей жизни никогда не работала. Когда Эндрю в качестве мужа ей надоел, она стала усиленно тратить деньги, собирая, при этом, скрупулёзно все чеки. Подав на развод, она представила расходы по чекам в суде, показав, таким образом, уровень жизни, к которому привыкла. Суд присудил Эндрю выплачивать бывшей ежемесячно столько, сколько она тратила в месяц последние полгода, плюс содержание трёх сыновей. В итоге, ей сейчас каждый месяц достаётся 40% его зарплаты. Дом на 500 квадратов тоже присудили ей.
– А он?
– А он любил.
– Получается, вы живёте на 10% его зарплаты, если вычесть налоги?
– Получается, – вздохнула Марина.
– Ну, знаешь, вам даже этого хватает, чтобы жить так неслабо.
– Эндрю очень трудолюбивый, умный и востребованный, у него в подчинении 70 человек.
– А кем он работает? 
 
Ответ на этот вопрос я так и не получил. Вернее, в дальнейшем все мои попытки узнать у Марины и самого Эндрю, кем же он всё-таки работает и что конкретно делает, не привели ни к какому результату. Хотя они ничего не скрывали, а очень подробно рассказывали, понять я ничего не мог – какая-то невообразимая смесь разных видов работ по проведению экологических аукционов в нескольких странах мира.
 


 Боковой вид на основное здание поместья; оно поделено на несколько семей, которым сдается в аренду - некий аналог советской коммуналки



Домики горничных и дворецкого, где ныне проживает сэр Эндрю и ещё один миллионер из Австралии



Трубы  печных каминов



Главная гордость - ГАЗОН, и чисто английский ситдаун



Вековые ливанские кедры на территории поместья



Гаражи в поместье, словно сказочные домики для хоббитов



Штора на кухне - единственая на все три этажа дома



Лондонское метро, станций Бейкер-стрит
 
На следующий день, скрепя сердце, я купил билет в Лондон на средней стоимости поезд и по красным коврам вошёл в электричку. На столиках между сидениями стояли компьютеры, и все ехавшие утром на работу, не теряя времени, стучали по клавишам. Студенты лежали в тамбуре на полу, и если кому-то надо было перейти из вагона в вагон, то через них просто переступали. В каждом вагоне было велопарковочное место на несколько велосипедов, а одну четвёртую вагона занимал огромный полукруглый туалет с идеальной чистотой. 
По прибытии в Лондон носильщики на тележках забирали из вагонов и доставляли в здание вокзала не только багаж, но и пожилых пенсионеров. Начинался второй день пребывания в столице туманного Альбиона. 

Англия – это страна, громко заявляющая о себе на протяжении всей мировой истории. Крупнейшая держава, распространившая своё влияние, язык и культуру на значительную часть Земного шара. Страна, противостоявшая Риму, протестантская культура которой дала миру большое количество великих учёных. Англичане умеют себя вести, с ними приятно и комфортно находиться рядом. Но это другой, очень другой менталитет. И огромное количество подводных виражей. Это их мир, который я видел глазами простого русского парня.

Итак, второй день в Лондоне встречал меня новыми приключениями, и начался он с весьма позитивного события. Прогуливаясь по застройкам вдоль Темзы, недалеко от Биг-Бена,, и наслаждаясь осмотром исторических зданий, я вновь увидел двух женщин в зелёной униформе. Парковщицы – белые молодые девушки – были заняты своей работой, дубинки были при них. Холодок пробежал у меня по спине: «По-любому подойду к ним!». Взяв фотоаппарат на изготовку, приблизился и сказал, что хочу их запечатлеть. К моему удивлению, они легко и радостно начали позировать и, улыбаясь, пошли дальше делать свою работу. А как же насчёт побить дубинками? Я уже настроился – подумалось им вслед. Значит, дело не в профессии, а в характере? Эти две англичанки оказались нормальными девчонками, даже на сердце потеплело. 

С большим любопытством я продолжал осматривать город и подошёл к самому большому собору – Святого Павла. Он был так огромен и прекрасен, что я долго ходил вокруг него, снимая барельефы и лепнину.
Всё было выполнено в высочайшей классической утончённости и реалистичности. Каждый цветок, каждый изгиб камня был проработан и излучал величественность и изящество архитектуры. Внутренние интерьеры были просто ошеломительными! Повсюду, как всегда в таких местах, было полно китайцев, которые постоянно снимали и тут же прятали фотоаппараты. «Прячут, наверное, потому, что при входе есть табличка “не снимать”, – подумал я, – но это, скорее, чисто символически». Всё-таки нет, символически из написанного в Англии ничего не работает – ко мне тут же подошли и запретили, чему лукавые китайцы заулыбались, типа, не умеешь. Тогда я вышел из храма, подождал немного и вновь зашёл, делая, как они – щёлкая затвором без вспышки, почти на ходу, в роскошный, величественный потолок. Это оказалось зря. Через 2-3 снимка ко мне подошла очень сердитая охрана и попросила всё стереть. Я не стал, и это тоже оказалось зря. Впервые в жизни меня чуть не пинками выгнали из храма. Это было унизительно и очень обидно. Конечно, китайцев много, поди их выгони! Но я же христианин – и выгнали. Помню, мне даже в Турции, в мечети, снимать разрешали, а тут – убирайся, пошёл вон. Ну ладно, у нас вот можно, у них нельзя. И я решил снова пойти к берегам Темзы. 
 
Приближаясь к Вестминстерскому дворцу, увидел оператора, который записывал на камеру интервью с человеком, держащим большую красную книгу. Снимал афроамериканец, а говорил белый человек. Вот, думаю, люди, которым, наверняка, все равно, фотографируют их или нет, раз они позируют на камеру. И сделал снимок фрагмента из этой обычной лондонской жизни. Темза, пейзаж и сбоку эти люди. Что тут началось!! Тот, который с книгой, так изменился в лице, так побагровел! Стал орать на меня каким-то небоскрёбным английским матом (если такой существует) и, в конце концов, бросился на меня прямо со своей увесистой книгой. Удивлённо хлопая глазами, я наблюдал, как оператор буквально вцепился в фалды пиджака этого джентльмена, а тот, истошно вопя: «Делит, делит!!», неистово рвался ко мне. Меня разобрал смех. Снимок, конечно, был смазан и неудачен, но удалять я его теперь точно не стану. Афроамериканец умоляюще посмотрел на меня, чтобы ушёл, и я ушел со словами: «Ю крейзи белый пипл!!». Ведь он мне даже не знаком, и снимал я, опять же, через дорогу, будто бы дома-улицу – почему они так неадекватно реагируют? Ну, вот меня, например, снимайте, сколько хотите – аллё, я не против, где вы?! 
 
Однако, с того случая я решил людей вообще не фотографировать. Хотя это было и непросто на городских улицах или в том же музее. Периодически ко мне подходили женщины и вежливо, но настойчиво просили найти и удалить определённые снимки. Как правило, из-за того, что в кадр попадали их дети. Видимо, там дети действительно очень популярны у местных извращенцев, ведь нетрадиционкой в Англии уже давно никого не удивишь.
 
По пути к Вестминстерскому дворцу, на светофоре, интересно было осмотреть очень помпезный памятник английским зенитчикам. Я бы даже сказал, неприлично помпезный, особенно учитывая то, что добрую половину Лондона, включая архитектурные достопримечательности, немцы разбомбили без труда. Затем по пути была арка с перечнем колонизированных Англией стран, и сразу за ней я обратил внимание на забор этажа в полтора высотой, обильно «украшенный» мощной колючей проволокой под, видимо, неслабым напряжением. Завод, что ли, какой? Такой жуткий видок, что похоже либо на химическое предприятие, либо на скотобойню. «А-а, нет, так выглядела, наверняка, ограда Освенцима или Бухенвальда», – размышлял я, идя вдоль забора и ужасаясь. Аллея деревьев частично закрывала этот страшный вид, но зачем ТАКОЕ в центре города, это уродство? И вдруг за поворотом – я понял, что это: ограда Вестминстерского дворца! А ещё говорят, Кремлёвская стена не эстетична. Ну, хоть бы закрывали такие страсти чем-то, вторым забором, что ли. А то такой кошмар под напряжением, и за углом – роскошные фасадные ворота, а за ними – сам великолепный Дворец. 
 
Он действительно был великолепен. Туристы, прильнув к ограде и просунув сквозь прутья кованых решёток фотоаппараты, снимали эту красоту. В окнах тоже виднелась интерьерная роскошь. Гвардейцы в медвежьих шапках и алых мундирах охраняют вход, один из них – чернокожий. А можно ли представить у нас в кремлёвском карауле чернокожего? Там стоят красавцы с идеальной славянской внешностью, потому что Кремль – это сердце России, и в нём нет места иноземному. Хотя мы и не против других народов. А вот в Англии – пожалуйста. Страна равных возможностей, как пояснил мне Эндрю. 
 
Напротив дворца – фонтан, посвящённый королеве Виктории. На мой взгляд, над ним потрудились самые искусные мастера Великобритании. Он прекрасен с любого ракурса и притягивает огромное количество туристов. Видя такие произведения зодческого искусства, как этот фонтан или Вестминстерский дворец, думаешь – вот центр культуры и великолепия!

 Смотришь на ограду с колючей проволокой и прочее в подобном духе и думаешь: мда-а-а, жемчуг с навозом. Вопрос, чего больше. Вокруг дворца были установлены колонны с ангелами, их лица настолько изящны и чисты, что смотреть на них – большое эстетическое удовольствие. Они словно живые и очень позитивные, как сейчас модно говорить. 

На Трафальгарской площади тоже было интересно. Огромные чёрные львы, много величественной архитектуры вокруг. В одном из зданий находилось большое старинное кафе, где лондонская элита обычно собиралась попить кофе. Вдоль стен там были специально сделаны дополнительные стены с множеством столиков, за которыми, правда, почти никто не сидел – вся жизнь кипела в центре зала. К своему удивлению, я вскоре разобрался, для чего были воздвигнуты эти дополнительные стены. Они скрывали огромные фрески, украшавшие в давние времена этот огромный зал. На всех фресках были изображены сцены покорения Англией своих колоний, её история, которой они когда-то гордились, а теперь стыдливо прячут за бутафорскими «ширмами». Но так как эти фрески являются, всё-таки, великолепными, настоящими произведениями искусства, можно пройти по верхнему бортику и полюбоваться ими сверху. Все сюжеты там, конечно, не толерантные, мягко говоря, но ведь на них ваша история, чего вы её стыдитесь? Тем более, это художественная ценность. 
  



Пригородные поезда всегда разные и по дизайну, и по ценам



Велопарковка в вагоне электрички



Памятник Шерлоку Холмсу в Лондоне, на Бейкер-стрит



Перекур по-английски, очень похож на наш, где в зданиях курить запрещено и все курят на лавочках



Жуткий памятник в Деловом центре - ещё один символ толерантности, теперь и в бизнесе



Креативные опоры небоскреба



Если человек в Лондоне устал, а лавочки рядом нет, он без проблем расположится и перекусит прямо на тротуаре



Небоскреб нефтяной компании видит своё отражение в небоскребе напротив



Сейчас купит танкер и отпразднует экономно - фантой



Старинное кафе в Деловом центре



Столики приставлены к фальш-стенам, скрывающим живопись вокруг кафе



Одно из скрытых в кафе полотен - покорение колоний



Династическое полотно с присутствием христианского священника также теперь не в духе времени и поэтому закрыто стенкой



Величественный лев на Трафальгарской площади



Бухающие лорды - покорители финансового мира

 
Напоследок, к вечеру, решил осмотреть знаменитый Гайд-парк. Учитывая, что парковая культуры в Англии находится на самом высоком уровне, в чём я потом убедился, путешествуя по стране, Гайд-парк был… убогим. Столько я о нём слышал, а увидел лишь истоптанное, с проплешинами на газоне, обычное поле. Лишь по краям было немного красоты в виде прижавшихся к дороге, но живописных аллей и других зелёных насаждений. А над самим парком возвышался один доминирующий небоскрёб грязно-чёрного цвета, как единственный гнилой зуб. Блин, ну хоть покрасьте, это же ваш Гайд-парк! Место прогулок аристократов с инкрустированными тростями и собачками, дамы в элегантных платьях и вуалях – где это всё?? А вот, вижу, наконец-то – сидят на траве, то тут, то там, словно вороны, дамы в чёрных паранджах, одни только прорези для глаз, и зыркают, зыркают! Надо же, как изменились англичанки за последние 50 лет… 
 
Возвращаюсь обратно, идя из парка по подземному переходу. Он украшен мозаикой, сцены из старинной лондонской жизни. Они заляпаны кровью на всём протяжении. Кто-то всей пятернёй «оценил» произведения мастера-мозаиста. Давно не мытые стены… Захотелось в Москву. 
 
Вечером за ужином мы, как обычно, делились впечатлениями с Мариной и Эндрю, у кого что интересного произошло за день. Это было приятное времяпровождение при свечах. Мои рассказы несколько удивляли Эндрю – он ожидал слышать совсем иное о своей стране. Но не мог же я лукавить, поэтому рассказывал обо всём, как есть, много спрашивал. Эндрю при этом всегда находил очень оптимистичные и правильные ответы, словно «подтягивал» имидж своей страны. Мы сравнивали образ жизни и возможности в России и Англии, но это не был разговор типа: у вас ТАМ плохо, а вот у вас ТАМ ужасно, и т.д. Это был разговор: у нас бывает так, потому что к этому такие предпосылки, а у нас на это смотрят вот так, потому что это было исторически заложено, и прочее. Поиск позитива и компромисса – вот главная тема наших постоянных бесед.

 К примеру:
– Эндрю, я вижу в вас человека доброго, воспитанного, вы прекрасный отец. Я бы сказал, что вы отец, очень тоскующий по своим детям, которые остались вместе с первой женой. Это дорогого стоит в наше время. Вы очень заботливый и внимательный муж, романтика – норма, а не редкость в вашей жизни, занимаетесь не только бизнесом, но и спортом, и сохранили такое забытое в нашей жизни понятие как честь. Скажите, у вас есть в доме водка?
– Есть.
Мы выпили…
– Эндрю, как вы умудряетесь быть постоянно в прекрасном настроении, неужели вам не бывает грустно, и вы всегда всем довольны? По виду, по крайне мере, это так.
– Конечно, нет. Мне, как и любому человеку, бывает и грустно и тоскливо, и далеко не всегда всё идёт так, как задумано. Жизнь, как говорится, бросает вызовы, и я, будучи мужчиной, на них стараюсь отвечать.
– А если не удаётся справиться с проблемой? Как, например, в том случае, когда вы РАЗ В ГОД встретились с сыновьями, а ваша бывшая жена в это время заявила на вас в полицию, что вы их украли, хотя сама вначале разрешила? Или рассказанный Мариной душераздирающий момент, когда вы бежите за машиной, где сидят ваши дети, а бывшая жена то притормозит, то даст газу? А ведь вы полностью содержите и детей и её!
– Я борюсь, во-первых, и я прощаю, во-вторых, потому что мужчина. И не имею права показать слабость или раздражение, даже печаль. Это будет верх неприличия. Ваши русские манеры, порой, приводят нас в шок, но мы этого никогда не покажем.
– Как же вы можете понять, общаясь друг с другом, что ваш собеседник в печали, или у него есть серьёзные неприятности? Ведь это важно!
– Да, это не только важно, но и необходимо для объективности беседы. Есть такие эмоции, которые невозможно скрыть. Например, если человек крайне переживает, но старается не говорить об этом, у него начинает подёргиваться уголок рта, или ещё как-то проявляется большое беспокойство. По этим визуальным данным мы и считываем реальное состояние человека.
– А если ваш собеседник не настолько переживает, чтобы у него дёргался уголок рта, но всё-таки он «на нервах», как говорится?
– Значит, серьёзной проблемы нет, и вопрос не стоит сопереживания, человек способен справиться с этим сам.
– Скажите, а правда, как мне тоже рассказала Марина, что на похоронах своей матери вы, будучи ещё ребёнком, смеялись и веселились на кладбище так, что даже гостивший у вас грек не мог на это спокойно смотреть? Ведь вы же любили вашу матушку?
– Конечно! Так ведь она же христианка, и потому её ждёт рай – чего не радоваться?
– И вам даже не было грустно, что надо расставаться, и в земной жизни вы уже никогда не увидитесь?
– Да, было грустно, но показывать это слишком неприлично, тем более, сыну английского лорда.
 Репутация очень важна в нашем обществе, и мы с детства не имеем права на негативные чувства, иначе с нами никто не будет иметь дела. В детстве, в возрасте 8 лет, запомнился один урок, который мне преподал мой дед. Он зашёл в мою комнату и сказал, что сегодня у нас будет урок доверия. Я очень обрадовался, потому что ничего подобного не было в элитной школе, где я учился. Дед поставил меня на край стола и завязал глаза. «Прыгай!» – скомандовал он мне. Но я испугался и сказал: «А вдруг ты меня не поймаешь? Ведь я же не вижу». «В этом и есть урок доверия, ты должен прыгнуть с верой в то, что я поймаю тебя». Он скомандовал повторно, и я прыгнул. В итоге, дедушка отошёл в сторону, и мне пришлось больно удариться об пол. «Почему ты не поймал меня?!» – плакал я, сдирая повязку и размазывая кровь из носа. «Никогда никому не доверяй», – ответил дед, развернулся и вышел из комнаты. Урок был окончен. 

Когда я рассказал Эндрю о человеке с красной книгой, которого обуяла ярость при виде меня с фотоаппаратом, Эндрю пожал плечами и высказал мнение, что, видимо, у него было плохое настроение или день не задался, он не сдержался, и это очень жаль. Но когда он увидел на фото, кое-как, но всё-таки получившегося того человека, то всплеснул руками и нервно заходил по комнате.
– Ну, где, где ты находишь себе такие приключения?!! – перевела Марина. – Это же наш бывший министр финансов, который сейчас в отставке и выпустил свою книгу. В этот день он снимал её рекламный ролик. Похоже, ты сорвал ему съёмку. 
 
После этого Эндрю поднялся к себе в кабинет, а оттуда вышел с листком бумаги и отдал его жене. Пробежав глазами текст, она сказала:
– Завтра заламинируем и будешь всегда носить при себе.
– А что это?
– Здесь написано, что ты являешься русским человеком творческой профессии, находящимся в Англии в гостях у сэра Эндрю по его личному приглашению. Твоё любопытство и незнание местных традиций извиняют тебя и оправдывают в ситуациях, в которые ты периодически попадаешь. Этот документ официально заявляет, что ты не являешься террористом и социально опасным человеком. 
  Справедливости ради надо сказать, что эта бумага в будущем мне пригождалась гораздо чаще, чем российский паспорт. 




 Дома-паруса на берегу



Новостройки на Темзе




Собор Св. Павла; на могильной плите его создателя внутри есть надпись _Если ты ищешь памятник - оглянись вокруг



Собор Св. Павла создан в противовес римскому



Величественные стены Собора



Благородство в каждой каменной детали



Тончайшая резьба по камню



Это вам не современное искусство - за полчаса



Нелегальный снимок внутри храма, за который с позором был выгнан вон



Белки живут и кормятся у храма



Такси Лондона - только в стиле ретро



Юная элита


На следующий день Марина любезно предложила свозить меня в замок Алой и Белой розы, история которого насчитывает не одну сотню лет. 
 
Продолжение следует
.
 
Текст, фото, подписи к фото: Александр Чканников ©
Нашли ошибку? Выделите ее и нажмите CTRL+ENTER
Поделиться новостью:
Подписаться на новости через: Telegram Вконтакте Почта Яндекс Дзен

Читайте также
Комментарии

Комментарии

Написать
Последние комментарии
evgeniy-bes
написал человек с убогим ...
invalid
Убогая власть-убогий ...
invalid
Очевидно,после рейдерского ...
Hellen
9 вопрос : О внесении изменений в ...
Сергей Лебедев
Я знаком с сотрудниками ...
... ... ... ...
Культура объединяет все стороны ...
... ... ... ...
Как же приятно и тепло на душе от ...
aktk Фин
Легендарная школа, прошедшая ...
Alpatov
В статье есть ряд существенных ...
Валентина
Когда же наши власти прекратят ...




Ритуальные услуги в Пушкино

Наши партнеры: