Год «Муму»!

Иван Тургенев

   А Вы знаете, что действие рассказа «Муму» происходит в Москве и имеет вполне реальную основу?
Итак, адрес реальных событий, положенных в основу рассказа «Муму», таков: Москва, Остоженка (дом Ловаковского) за квартал от Москвы-реки (современный адрес – Остоженка, дом №37, с 9 октября 2009 года это Музей И.С. Тургенева – В.П.). А вот как он выглядит в рассказе: «В одной из отдаленных улиц Москвы в сером доме с белыми колоннами, антресолью и покривившимся балконом, жила некогда барыня, вдова, окруженная многочисленной дворней». 

   А всё начиналось именно так. Первоначально дворецким был Семён, красивый брюнет лет тридцати, державший с достоинством слуги-аристократа, и среди прислуги он слыл гордецом. А Варвара Петровна Тургенева, мать писателя, старалась всячески оскорбить и унизить, что доводило его до последней стадии человеческого терпения. 

Маменька Тургенева

   Все вспоминали такой случай. За обедом место дворецкого было за креслом барыни, по ее требованию он наливал ей воду в стакан из стоявшего перед ней графина. «Воды», — приказала Варвара Петровна. Семён налил. Барыня поднесла стакан к губам, потом поставила на стол, сказав, что вода мутна. Семен сменил воду в графине. Вновь налитая вода оказалась слишком холодна. Следующая – тепла, потом – с запахом… «Добьюсь я наконец хорошей воды?» — вспылила Варвара Петровна и бросила стакан чуть не в лицо дворецкому. Семён побледнел, взял со стола графин и вышел. Вернувшись через несколько минут с графином, он снова налил стакан. Варвара Петровна отпила и сказала; «Вот это вода!» У Семёна задрожали губы, он повернулся к иконам и перекрестился: «Вот, ей-богу, перед образом клянусь, и ту же воду подал, не менял!» На следующий день он в сермяге, вместо щегольского фрака, мел двор. Из дворецких Семён был разжалован в дворники. В дворниках он пробыл года три или четыре, пока не поставили дворником глухонемого Андрея.

По следу Муму… 

   По воспоминаниям (опубликованы в журнале «Вестник Европы» в 1884 года – В.П.) Варвары Николаевны Житовой (сестры И.С. Тургенева по матери – В.П.) находим утверждения, что глухонемой дворник из рассказа «Муму», Герасим – живое лицо. И прототипом его, действительно, был крепостной крестьянин Андрей. Объезжая свои владения, Варвара Петровна в деревне Сычово, в 25 верстах от Спасского-Лутовинова, присмотрела для дворни в Москве этого глухонемого гиганта… 

Житова В.Н.

   Если внимательно читать рассказ «Муму», то появляются всё новые и новые топографические ориентиры Москвы. Помните, пьяницу Капитона барыня своей властью женила на прачке Татьяне, которую полюбил Герасим. Через год вконец спившегося Капитона с женой барыня отправляет с обозом в одну из своих деревень. Дворня высыпала на улицу их проводить. Вышел и Герасим, он подарил Татьяне красный платок. И далее, обоз тронулся в дальний путь. Герасим зашагал рядом с телегой, на которой сидела несчастная Татьяна. «Он хотел проводить её до заставы… но вдруг остановился на Крымском броду, махнул рукой и отправился вдоль реки». Отлично, Крымский брод – перекат на Москве-реке в том самом месте, где ныне расположен Крымский мост (открыт 1 мая 1938 года, т.е. в 2018 году ему уже 80 лет – В.П.). Значит, Остоженка выходила к Крымскому броду, и дом барыни был расположен неподалеку. Интересные факты, согласно историческим справкам, именно в этом месте на берегу реки Москвы были скотобойни и лавки купцов, поставлявших продукты на царский стол. А кости и целые туши животных сбрасывали прямо в реку – в результате здесь и образовался «гиблый брод». По словам ученых до сих пор «негативная» энергетика в этом месте выходит наружу. 

Дом Муму

   «Он шел тихо и глядел на воду. Вдруг ему показалось, что что-то барахтается в тине у самого берега. Он нагнулся и увидел небольшого щенка, белого с черными пятнами, который, несмотря на все свои старания, никак не мог вылезти из воды, бился, скользил и дрожал всем своим мокреньким и худеньким телом. Герасим поглядел на несчастную собачонку, подхватил её одной рукой, сунул её к себе за пазуху и пустился большими шагами домой». Выходит, Герасим нашел щенка на Пречистенской набережной (с 1924 по 1992 годы – Кропоткинская набережная – В.П.).

Лужнецкая слобода

   Крымский брод еще раз появляется в рассказе при грустной развязке. Накормив обреченную на смерть любимицу в каком-то расположенном неподалеку от барского дома трактире, Герасим с собачонкой на поводке вышел на улице. «дойдя до угла улицы, он остановился, как бы в раздумье, и вдруг быстрыми шагами отправился прямо к Крымскому броду». Отвязав от колышка чью-то старую, дырявую лодку. Он посадил в нее Муму, положил на дно два кирпича. Прихваченные по дороге, оттолкнул посудину от берега и принялся грести с такой ожесточенной силой, что лодка быстро двигалась против течения. 

   Против течения – это значит в строну Лужников. «Герасим всё грёб да грёб. Вот уже Москва осталась назади. Вот уже потянулись по берегу луга, огороды, поля рощи, показались избы. Повеяло деревней». Похоже, что это уже Лужнецкая слобода, где-то напротив Нескучного сада, там, где Москву-реку пересекает мост Окружной железной дороги. Вот оно где место гибели Муму…

   «Он бросил весла, приник головой к Муму, которая сидела перед ним… и остался неподвижным, скрестив могучие руки у ней за спиной… Наконец Герасим выпрямился, поспешно, с каким-то болезненным озлоблением на лице, окутал веревкой взятые им кирпичи, приделал петлю, надел ее на шею Муму, поднял ее над рекой, в последний раз посмотрел на нее… Она доверчиво и без страха поглядывала на него и слегка махала хвостиком. Он отвернулся, зажмурился и разжал руки…».

Герасим и Муму

   После гибели собачонки Герасим ушел из Москвы в родную деревню, а его прототип Андрей остался при барыне таким же покорным и преданным рабом, как и прежде. По воспоминаниям В.Н. Житовой, «до самой ее смерти служил ей и, кроме нее, никого своей госпожой признавать не хотел». 

   В этих воспоминаниях есть и такой эпизод: однажды Варвара Петровна поощрила Андрея, подарив ему красную ленту; тот, взяв подарок, поцеловал госпоже ручку. «Уходя, он показал пальцем на свою барыню и ударил себя в грудь, что на его языке значило, что он ее очень любит. Он даже простил ей смерть своей Муму!». Тургенев же в корне изменил финал, тем самым подтвердив слова Герцена о рассказе «Муму»: «Никогда еще раньше внутренняя жизнь помещичьего дома не выставлялась в таком виде на всеобщее посмеяние, ненависть и отвращение».

Сестра, сестра…

   И еще несколько удивительных фактов, связанных с рассказом «Муму». Оказывается, И.С. Тургенев писал этот рассказ в апреле 1852 года, находясь в тюрьме на Офицерской улице Санкт-Петербурга, за опубликование статьи на смерть Н. Гоголя.

   Наша мемуаристка, на воспоминания которой мы и опирались, В.Н. Житова, на самом деле являлась сестрой И.С. Тургенева, но – не родной… У них были разные отцы. Если бы не было необходимости тщательно скрывать внебрачное происхождение, то Варвара Николаевна Богданович-Лутовинова (фамилия Житова – по мужу – В.П.) должна была бы называться Варварой Андреевной Берс. Так как она была не только сестрой И.С. Тургенева, но и свояченицей Л.Н. Толстого, сестрой, но вновь не родной, а единокровной, жены его – Софьи Андреевны. Отец её – Андрей Евстафьевич Берс, тесть Л.Н. Толстого, служил некоторое время домашним врачом В.П. Тургеневой. Эта история могла бы послужить для написания огромного романа, в котором рассказ «Муму» стал бы лишь отдельной главой…

  Владимир Парамонов,