Публикуем продолжение "дачной темы" в Пушкино от краеведа Игоря Прокуронова. Его очередной очерк-"детектив" - про наш краеведческий музей, или, точнее, про "дачу Рабенек-Михайлова"
Рис. 2. «Дача Рабенек-Михайловых». Архивное фото
Что там еще?
Пролистаем подшивку «Пушкинского вестника», популярной в свое время газеты.
Вот что там писала Галина Лузан 29.12.2013 г.: «Это (имеется в виду музейное здание. — И.П.)… загородный дом, построенный в дачной местности „Пушкино — Лесной городок“ в 1910 г. в стиле модерн. Предполагается, что это была дача хозяина Щёлковско-Соболевской мануфактуры крупного текстильного фабриканта из Болшева — Людвига Рабенека. Среди последних (до 1918 г.) владельцев здания — потомственный почётный гражданин и владелец ткацкой фабрики в Москве М. М. Михайлов. Архитектура дома характерна для стиля модерн — основного направления в искусстве и зодчестве конца XIX — начала XX вв. В отделке использованы мотивы и декоративные элементы, присущие древнерусскому зодчеству. Здание имело сложную по высоте художественную конфигурацию: положенный в основу срубленный „в лапу“ сруб, был обустроен верандой, эркерами, балконами на разных уровнях, с ломанными и криволинейными очертаниями, открытой террасой, разновысокой крышей. С правой стороны от крыльца, расположенного на восточном фасаде, к дому примыкал крытый переход, соединяющий его с кухней и хозяйственными постройками. Интересна планировка дома, центром которого служит устроенная вокруг печи лестница с частично забежными ступенями. Помещение первого этажа также имело разную высоту, что позволило оригинально решить веерообразную планировку второго этажа, устроив его в трёх уровнях. Третий этаж, небольшой по площади, расположен над первым уровнем второго этажа, почти повторяет его планировку. В советские времена в здании бывшего загородного дама фабриканта Рабенека располагались различные учреждения: детская школа-колония, дом отдыха рабочих московских фабрик, военкомат, милиция и торг. Пушкинский краеведческий музей здесь находится с 1980 г. Здание является ныне памятником истории и архитектуры регионального значения».
Названного Рабенека пока оставим в стороне, а вот «потомственный почётный гражданин и владелец ткацкой фабрики в Москве М. М. МИХАЙЛОВ»… Это уже интересно. Запомним «подозреваемого»…
А вот об архитектуре музейного здания. (Это из области «улик» нашего «дела»).
Есть такое «Приложение» к распоряжению областного Министерства культуры от 12.11.2014 г. под названием «Об утверждении предмета охраны объекта культурного наследия регионального значения „Здание краеведческого музея, нач. ХХ в.“. По сему документу, к „предметам охраны“ отнесены: „местоположение и градостроительные характеристики здания краеведческого музея (бывшей дачи)., его роль в композиционно-планировочной структуре города Пушкино; объемно-пространственная композиция прямоугольного в плане деревянного здания., состоящая из разновысоких объемов, с балконами и эркерами, включая высотные отметки по венчающим карнизам; крыша., ее конфигурация и конструкция (стропильная, деревянная), характер кровельного покрытия, высотные отметки; композиционное решение и архитектурно-художественное оформление фасадов., в том числе: местоположение, форма и размер дверных и оконных проемов (с прямоугольными, арочными, гранеными и параболическими перемычками) с оконными наличниками простой и сложной конфигурации; деревянный декор, состоящий из дощатых лопаток на торцах венцов, резных деревянных кронштейнов, колонок с капителями и без капителей, навеса над крыльцом, опирающегося на четыре деревянные колонны; материал и характер обработки фасадных поверхностей.: сруб — частично необшитый, частично обшитый мелким вертикальным тесом и „под щепу“, покраска; столярные оконные и дверные заполнения., их материал, габариты, форма, рисунок расстекловки; пространственно-планировочная структура интерьеров здания в пределах капитальных стен, опор и перекрытий.; конструкция (рубка „в лапу“) и материал (дерево) капитальных стен и перекрытий (плоские, с несущими однопролетными балками из бревен), цоколь из кирпича, деревянная стропильная система; деревянная одномаршевая лестница., ее местоположение, конструкция, материал и архитектурное решение“…
Рис. 3. „Дача Рабенек-Михайловых“. Архивное фото
Ну что ж, и это пригодится.
И вот по какой причине.
…Если, скажем, заглянуть к нашим соседям, в Болшево, то был там замечательный „модерн“, точнее, здание, выстроенное в этом стиле на рубеже XIX—XX вв.; старожилы еще прекрасно помнят тот „дом управляющего Болшевской бумагопрядильной фабрикой в усадьбе Лапино“ или, по-другому, — „дом Ценкер/а/-Рабенека“ (уничтожен в 2014 г.).
Ну, Ценкер нам в данном случае совсем ни к чему; вдобавок, как оказалось, и тамошний фабрикант Рабенек, Франц — тоже отнюдь не „герой нашего романа“. Зато „говорящим“ оказалось имя архитектора.
Это — АДОЛЬФ ЭРНЕСТОВИЧ ЭРИХСОН (1862–1940)…
Рис. 4. Проект дачи под Москвой (арх. А. Э. Эрихсон). Источник: Интернет
Рис. 5. „Дом Ценкер/а/-Рабенека“ в усадьбе Лапино (арх. А. Э. Эрихсон). Источник: Интернет
А что может сближать его болшевско-лапинское творение сравнительно с нашей „дачей Рабенек-Михайлова“?
Оно, конечно, и там, и тут — модерн. Хотя и несколько различный.
Про „дом Ценкер/а/-Рабенека“ пишут так: „Деревянный особняк, выстроенный в оригинальных формах раннего модерна с использованием элементов шинуазри („китайского“ стиля. — И.П.). Развитая композиция образована соединением нескольких разновысотных объёмов в ассиметричную в плане, живописную группу, включающую высокую башню (! — И.П.)… Дом в восточной части двух-, в западной — одноэтажный; объёмы завершены высокими криволинейными кровлями. Фасады в целом ассиметричны, сильно расчленены и отличаются декоративной насыщенностью. В сложной внутренней планировке можно выделить два принципа — коридорный в одноэтажной части и группировку парадных помещений вокруг лестничного блока в двухэтажной половине дома. Яркий образец особняка в стиле модерн… обладает оригинальной объёмно-пространственной композицией и богатой декоративной отделкой, в которой использованы стилизованные мотивы китайского зодчества и фахверковой (с наружными каркасными деталями; эдакая „готика“. — И.П.) архитектуры, придающие облику дома большое своеобразие и повышенную эмоциональность“.
В общем, дом в Лапино — это детище, скорее всего, „раннего“ Эрихсона, творившего тогда в „китайско-готическом стиле“…
И, пожалуй, кое-что из его описания вполне „прилагательно“ и к нашей „даче Рабенека-Михайлова“. Особенно если учесть ее изначальный облик с округлой башенкой-террасой-беседкой (правда, не сохранившейся). К примеру, „соединение нескольких разновысотных объёмов в ассиметричную в плане, живописную группу, включающую высокую башню“ (пусть в нашем случае она и не столь высока). Дальше, „фасады в целом ассиметричны, сильно расчленены и отличаются декоративной насыщенностью“; сруб же был обустроен верандой, эркерами, балконами в разных уровнях с ломаными и криволинейными очертаниями. Но — в нашем случае использованы элементы, присущие „древнерусскому“ зодчеству, и это, конечно, более „поздний“ Эрихсон (если, конечно, он!) с его уже „русским“ модерном („готика“ у него была вначале, и только потом — „неорусский“ стиль).
Рис. 6. Башня-терраса усадебного дома в Лапино (арх. А. Э. Эрихсон). Источник: Интернет
Рис. 7. Башня-терраса „дачи Рабенек-Михайлова“ в Пушкино. Фрагмент архивного снимка
И, осмелимся заметить, все-таки оба здания, — „дом Ценкер-Рабенека“ и наша „дача Рабенека-Михайлова“ — в своем облике имеют что-то общее. По духу, что ли (впрочем, вопрос об их „похожести“ остается открытым: ау, знатоки архитектуры!). Оно, конечно, и там, и тут — модерн, хоть и несколько различный.
И еще.
Оказывается, „наш“ Эрихсон еще строил дома и для нашего давнего дачника, фабриканта И. К. Прове.
А среди московских построек архитектора — знаменитый в советское время „Дом моделей одежды“ (там, к примеру, шил себе костюмы Л. И. Брежнев) на Кузнецком мосту. А было построено это здание по заказу именитого фабриканта, купца первой гильдии и поставщика двора Его Императорского Величества, потомственного почетного гражданина и коммерции советника — АЛЕКСЕЯ МИХАЙЛОВИЧА МИХАЙЛОВА (1835–1916), владельца меховой фирмы „Сибирский Торговый дом А. М. Михайлова“, для его магазина и фабрики. Потом для этого же Михайлова зодчий возвел и доходный дом на Б. Дмитровке.
Любопытно.
Оказывается, Эрихсон строил не только для Рабенеков, но и для знатного купца-меховщика Михайлова!..
Здесь, как говорится, сделаем паузу, выдохнем и…
Ведь если взглянуть на старинный план дачной местности „Пушкино — Лесной городок“ начала ХХ в.: там, на Учинском шоссе, почти у самой железной дороги и ближе к р. Уче, под № № 64 и 66, мы видим два участка, принадлежавшим… А. М. МИХАЙЛОВУ! (Участок, расположенный рядом, № 65, принадлежал, между прочим, К. П. Бахрушину. Запомним).
Рис. 8. План дачной местности Пушкино — Лесной городок (1910-е гг.) с обозначением дач Михайловых
Совпадение?
Возможно…
Но идем дальше.
…Откроем книгу, посвященную семье одного из бывших владельцев Кудринской фабрики „Товарищества суконной мануфактуры в Пушкино“, М. Е. Попова.
Читаем: „В Пушкине мы жили в первый раз в 1887 г. на даче Рабенека, крайняя дача к Москве. Стояла дача в большом парке, спускавшемся к реке Уче. Прекрасный дом. Большая, очень высокая столовая была вся заставлена витринами с массой чучел птиц, всюду в комнатах висели головы лосей, оленей, волков и т. д. — владелец был известный охотник“. <…> При даче была своя хорошая купальня и лодка. В этой купальне я любил ловить на удочку окуней. <…> Жила там тоже летом наша бабушка (со стороны матери) Екатерина Францевна Жегина с двумя дочерьми и сыном Николаем. Он был моложе меня на ½ года, звали его „Кокоша“ — это был друг нашего детства… С ним-то мы коротали время летом. Конечно, не отставали от взрослых и неистово увлекались крокетом. Игра иногда оканчивалась ссорой и скандалом. Дело в том, что у него были хорошей работы крепкие негнущиеся „ворота“, а у нас карельской березы шары, и, конечно, при игре мы это соединяли. Результатом ссоры бывало: к полотну дороги под горкой было болото, поросшее кустарником, и туда-то в пылу негодования я забрасывал его ворота, а он — мои шары; ну, конечно, потом каждый долго искал свое добро» (С. А. Попов. Записки о московской жизни / Суконщики Поповы: «Записки о московской жизни» и не только… М., 2010. С. 108–109)…
Получается, что описываемая «крайняя дача к Москве» полностью отвечает местоположению на участке, позже принадлежавшем А. М. Михайлову. Стало быть, дача Рабенека однозначно существовала в последней четверти XIX в. и находилась рядом с Учой. Тогда, предположительно, искомый Рабенек со временем попросту взял, да и продал свое владение именитому купцу-меховщику. И получилась «дача Рабенек-Михайлова»!
…Может, оно и так, но здание-то нынешнего музея, — согласно тому же плану начала ХХ столетия, — как стояло, так и стоит там, где были обозначены участки № № 17 и 18… вовсе другого Михайлова, с инициалами «М.М.»!.. Да и выстроено оно, предположительно, в 1910 г. (Кстати, на упомянутом плане Лесного городка обозначены еще и владения вовсе «не наших» Михайловых: неподалеку от участка Михайлова А.М., под № № 101–103 — Н. М. Михайлова; № 30 — Михайлова Ю.С.).
Тупик?..
Не хотелось бы.
Поэтому зайдем с «другой стороны».
Вначале о нашем Рабенеке. Тут сравнительно просто.
Этот «подозреваемый», ЭДМУНД-ЭДМОНД РАБЕНЕК (1842–1908), среди родных слывший «непутевым», не имея никакого интереса ни к науке, ни к производству, он… наплевал на семейное фабричное дело, забрал причитавшийся ему капитал, женился на простой барышне-крестьянке из-под Щелкова, АВДОТЬЕ-ЕВДОКИИ ОКУНЕВОЙ (?-1911), да еще повез ее в Англию, откуда вернулся «джентльменом и с разными охотничьими трофеями». Кстати, если заглянуть, к примеру, в «Отчет Московского общества охоты за 1875 г.», среди его действительных членов обнаруживаем и Эдмунда Львовича (Людвиговича) Рабенека. Рассказывают, будучи охотником «достоверным», знавшим толк в повадках зверей и птиц, прослыл он еще незаурядным рассказчиком «из охотничьей жизни»; еще, говорят, неплохо рисовал (См.: Подмосковные фабриканты Рабенеки / Сб. статей под ред. Ю. Н. Соловьевой. М., 2004)…
Рис. 9. Э. Л. Рабенек. Старое фото. Источник: Интернет
Так вот. Жил себе наш герой барином на даче в Пушкино. И был не последним дачником: помните, когда в самом начале 1870-х гг. речь зашла о постройке близ станции Боголюбской церкви, среди подписантов соответствующего прошения значился и «прусский подданный Эдмонд Рабенек» (см. обстоятельный очерк-расследование Т. Лаврентьевой и А. Громиновой «Церковь во имя Боголюбской Божией Матери при Пушкинской станции Московско-Ярославской железной дороги». Документальная история. 15.02.2017 // pushkino.tv/news/kray-rodnoy/110408/).
В Пушкино Э. Л. Рабенек и умер и был похоронен на одном из местных кладбищ, где позже упокоилась и его супруга. (Впрочем, по некоторым данным — наоборот, раньше скончалась Евдокия Михайловна).
Заметим, что хозяйство Рабенека формально принадлежало вовсе и не лично Эдмунду-Эдмонду, а его жене. Опять же в «Памятной книжке Московской губернии» (1899 г.), где приводятся «сведения о расположенных владениях частных лиц», прямо говорится о двух владениях жены прусско-подданного ЕВДОКИИ МИХАЙЛОВНЫ РАБЕНЕК при станции Пушкино стоимостью в 18 649 и 1 451 руб. (ей же тогда принадлежала и пара более скромных «имений» в дер. Акулово и Никольском-Кудрине). Стало быть, отнюдь не тяготившийся своей собственностью «непутевый фабрикант» и «известный охотник» в свое время отписал наследственные дачи своей незабвенной супруге…
Подытожим.
…Итак, в Пушкино существовало две дачи, принадлежавших семейству Рабенеков. И никаким не фабрикантам, а, попросту говоря, рантье, т. е. жившим в свое удовольствие на имеющиеся средства. И, вполне возможно (предположительно!) одна из них — это та, что была описана выше, у железной дороги и р. Учи. Вторая же — располагалась там, где сегодня наш музей, между Пушкинским шоссе (ныне Московский проспект) и р. Серебрянкой.
При этом первые рабенековские дачи (или одна из них), скорее всего, были построены где-то во второй половине XIX в. А тогда их строили вовсе не в «модерновом» стиле, а, скорее — в традиционно «русском», ну, как, к примеру, дача Александра Мамонтова в той же Мамонтовке.
Но тогда вряд ли стоит привлекать к этому «делу» архитектора-«модерниста» Эрихсона. Да и было ему в то время всего ничего (см. дату рождения).
И здесь безусловно прав А. Ю. Послыхалин, относительно нынешнего музея отметивший: «Может быть, не такой уж и старый деревянный дом 1866 (1870) — до 1882 гг. постройки мог быть перестроен в более „современном“ виде еще при жизни владельца». При этом «некоторые аналогии в схожих способах решения основного объема архитектурного сооружения можно заметить в проектах деревянных дач второй половины XIX в., выполненных в «псевдорусском стиле», — в духе «национально-ориентированной архитектуры» («Терем» И. П. Ропета в Абрамцеве, 1873 г. и др.) или в проектах деревянных построек, публиковавшихся в 1872 году в «Альбоме сельскохозяйственных построек, машин, экипажей и модной мебели» .
Вообще-то, кроме «молодого» тогда Ропета (И. Н. Петрова: 1845–1908), можно назвать и наших зодчих, дачников старого Пушкино — взять хотя бы Н. П. МИЛЮКОВА (1825–1879), Н. В. НИКИТИНА (1828–1913); нельзя исключить из этого списка и А. С. КАМИНСКОГО (1829–1897), построившего дачи А. Н. Мамонтова и М. А. Горбова в той же Мамонтовке. Но все они — лишь потенциальные «соучастники» нашего музейного «дела». А истинного «виновника», автора изначальной дачи (дач) Э. Л. Рабенека в Пушкино еще предстоит определить…
Рис. 10. «Погодинская изба» в Москве (арх. Н. В. Никитин, 1856 г.). Источник: Интернет
Рис. 11. Дача Горбова (арх. А. С. Каминский, 1860-70-е гг.). Источник: Интернет
Рис. 12. Терем в Абрамцеве (арх. И. П. Ропет, 1877–78 гг.). Источник: Интернет
Но идем дальше.
Хотя в отделке нашей «дачи Рабенек-Михайлова» и сохранились «декоративные элементы, присущие «древнерусскому зодчеству», все же в целом — это несомненный «модерн» конца XIX — начала XX вв., видными представителями которого были уже упомянутый Эрихсон, или, скажем, Л. Н. Кекушев, автор дачи А. И. Ермакова в Мамонтовке…
И тут стоит повнимательнее присмотреться к «таинственному» МИХАЙЛОВУ М.М, на чьем, собственно, участке и располагалась наша «таинственная» дача. Которая, — опять же, предположительно, — была куплена новым владельцем у Рабенеков не ранее 1911 г. (см. даты смерти Эдмонда Людвиговича (Львовича) и Евдокии (Авдотьи) Михайловны). Правда, оставались еще их приемная дочь — Евгения (в замужестве Дитмарх, Ditmarsch). Может это она, уезжая за границу, продала все наследственные владения вместе с «начинкой» — «витринами с массой чучел птиц, головами лосей, оленей, волков и т. д.»? (Заметим, одной из достопримечательностей нашей дачи-музея были многочисленные клетки с птицами, висевшие на верхнем этаже в светелке. Это явно было свидетельством увлечения хозяина разными птицами и, вообще, охотой) …
В самом начале нашего «детектива» уже прозвучало имя потомственного почётного гражданина и владельца ткацкой фабрики в Москве — М. М. МИХАЙЛОВА.
Розыск привел к следующему.
В старинной «Справочной книге о лицах, получивших купеческие и промысловые свидетельства по г. Москве за 1892 г." обнаруживаем такое.
«МИХАЙЛОВЫ — Федор Семенович, 70 лет, кавалер, и МИТРОФАН ФЕДОРОВИЧ, 45 лет (это, понятно, сын. — И.П.), почетные граждане, в купечестве состоят с 1846 г. Торговля мануфактурным товаром под фирмой «Федор Михайлов и сын» (основой купеческого дела была шерстоткацкая фабрика, в советское время вошедшая в состав «Парижской коммуны». — И.П). Федор Семенович служил товарищем гильдейского старосты в доме Городского Общества 1851 г., гласным Городской шестигласной думы и Общей городской думы, выборным от Московского купечества, церковным старостой при Троицкой в Елизаветинском училище церкви, экспертом на С.-Петербургской Всероссийской выставке в 1870 г., окружным попечителем по случаю холерной эпидемии в 1872 г. и оспенной эпидемии по Басманной части в 1873 г., состоял членом Московского вспомогательного Комитета по участию России в Венской всемирной выставке и комиссаром для принятия с выставки товара в 1873 г.; состоял кандидатом на должность заседателя Московского Приказа общественного призрения, исправлял оную четыре месяца в 1876 г. и с 28 января 1877 г. по 19 апреля 1882 г. Ныне состоит — членом Московского отделения Совета торговли и мануфактур с 3 мая 1863 г.; почетным членом Комитета грамотности при Императорском Московском Обществе сельского хозяйства с 8 марта 1870 г.; выборным Московского Биржевого общества с 6 мая 1870 г. и выборным от московского купечества с 1873 г.; гласным Московской городской думы с 1877 г.; членом попечительного Совета художественно-промышленного музеума в Москве и строителем оного с 12 мая 1877 г.«… И вот оно, самое главное: «в семействе их состоит МИТРОФАН, СЫН МИТРОФАНА, 18 лет»!
Итак, смотрите — «Митрофан, сын Митрофана», стало быть, МИТРОФАН МИТРОФАНОВИЧ МИХАЙЛОВ, наследник немалого дела «Федора Михайлова и сына».
Похоже, мы на верном пути.
Но не будем останавливаться и пойдем дальше.
…Что же наш «Митрофанушка»? (Это вовсе не к тому, чтобы как-то оскорбить члена уважаемой фамилии, а так, просто к слову пришлось).
А вот что.
Стало быть, родился М. М. Михайлов где-то в 1863, либо 1864 году. То есть, к началу прошлого столетия это был уже «мужчина в расцвете сил», представитель семьи «миллионщиков», вполне способный позволить себе заиметь неплохую дачу где-нибудь в престижном уголке Подмосковья. А таковым, как мы знаем, и было наше Пушкино…
Так.
Берем еще одно старинное издание, альбом под названием «Столетие Московской практической Академии коммерческих наук. 1810–1910» (М., 1910). И, — вот удача! — в нем находим нашего «Митрофанушку»! Оказывается, сей удалец в 1893 г. заканчивает эту самую академию, да еще с малой серебряной медалью. Здорово.
Идем дальше.
Выясняется, к 1901 г. Митрофан Митрофанович — потомственный почетный гражданин, член Общества охоты им. Императора Александра II (как мы помним, в Обществе же состоял и Э. Л. Рабенек!); под 1907 г. он значится в списке «лиц сделавших пожертвования в пользу детского приюта Городского попечительства о бедных Мещанской части «взамен визитов и рассылки визитных карточек на праздник Св. Пасхи 1907 г.». Еще, оказывается, М. М. Михайлов в 1905–08 гг. «был близок к прогрессивной группе гласных Московской городской думы». Позже, в 1910 г., он, вместе со своим отцом, Митрофаном Федоровичем, значатся и в списке действительных членов Общества любителей коммерческих знаний за 1910 г. А в 1917 г. наш М. М. Михайлов состоял в «Первом Русском автомобильном клубе» плюс еще был членом «Московского отдела Императорского Русского технического общества»…
Рис. 13. Семейство Михайловых с друзьями. Источник: Архив Н. М. Деккер (Михайлова) // meshok.net/item/81285859…// meshok.net/?related
Рис. 14. Семейство Михайловых с друзьями. Источник: Архив Н. М. Деккер (Михайлова) // meshok.net/item/81285859…// meshok.net/?related
Плюс и такие, — «в нашу пользу», — подробности, косвенные свидетельства о «связях» М. М. Михайлова уже с нашим краем.
…Любопытно, вместе с ним Практическую академию одновременно окончил еще и НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ БАХРУШИН (1854–27) из знатного купеческого рода меценатов и благотворителей, живший в Пушкино и похороненный (как позже и его дочь Елизавета), возле нашей Никольской церкви. Его старший брат, черкизовский дачник ДМИТРИЙ ПЕТРОВИЧ (1845–1918) — как ктитор местного храма был похоронен в церковной ограде Покровской церкви. А другой брат, КОНСТАНТИН ПЕТРОВИЧ БАХРУШИН (1856–1938), был пушкинским дачником (его владение располагалось рядом с участками другого Михайлова, с инициалами «А.М.«), был председателем «Строительной комиссии комиссия Боголюбской при станции Пушкино церкви» и состоял при ней старостой. Любопытно, жена К. П. Бахрушина, Наталья Петровна, была дочерью «водочного короля» Петра Арсеньевича Смирнова, брат которого, Яков, тоже был нашим дачником и владел вокзальным буфетом при станции Пушкино.
(Вообще, Бахрушины — как «наши», так и «не наши» — это огромная и весьма занимательная тема. Славные купцы-миллионщики прославились тем, что, как никто другой, построили в Москве и Подмосковье множество храмов и богоугодных заведений. Из их наследия назовем лишь одно — знаменитый «Дом бесплатных квартир имени братьев Бахрушиных» на Софийской набережной напротив Кремля, где в 1912 г. проживало около двух тысяч человек, которые наряду с квартирами бесплатно (!) пользовались детским садом, школой, лазаретом, библиотекой и т. д. и т. п. Сейчас там тоже «душеполезное» заведение, РОСНЕФТЬ называется…).
Рис. 15. Семья Петра Алексеевича Бахрушина. Сидят: Пётр Алексеевич, Екатерина Ивановна и Дмитрий Петрович. Стоят: Алексей Петрович, Константин Петрович и Николай Петрович. Источник: vk.com/wall-32354538_341
Рис. 16. Наталья Петровна и Константин Петрович Бахрушины с дочерьми. Ок. 1907 г. Источник: Библиотека сибирского краеведения. Наталья Константиновна Бахрушина // bsk.nios.ru/content/nina-konstantinovna-bahrushina
И вообще, Бахрушины и Михайловы — были родственниками…
«Семейным» же архитектором Бахрушиных был К. К. ГИППИУС (1864–1941).
…С другой стороны, среди действительных членов Общества любителей коммерческих знаний 1910 г., наряду с М.Ф. и М. М. Михайловыми — опять же наши «земляки»: Георгий и Николай Абрикосовы, сыновья знаменитого кондитера А. И. Абрикосова, имевшего дачу «Дубки» на Клязьме; Владимир Сергеевич Алексеев, старший брат К. С. Станиславского (Алексеевы владели усадьбой Любимовка недалеко от Тарасовки), Михаил Михайлович Горбов, сын М. А. Горбова, имевшего дачу в Мамонтовке. Ну, еще в списке и некто Вогау Гуго Максимович, впоследствии один из директоров концерна Вогау…
Но продолжим.
Коль скоро мы продолжаем заниматься розыском «подозреваемых» — возможных строителей искомой дачи «Рабенек-Михайлова», то давайте-ка посмотрим, а кто сотрудничал с купцами торгового дома «Федор Михайлов и сын» на ниве архитектуры.
Выясняется, что когда в 1898 г. отец Митрофана, Митрофан Федорович Михайлов купил в Москве участок для собственного дома (ныне по ул. Бахрушина, 17), то в качестве архитектора он пригласил гражданского инженера Н. Г. ФАЛЕЕВА (1859–1933). А чуть позже, в 1910 г., пристройкой башни к купеческому особняку занимался архитектор АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ МИЛЮКОВ (1869–1914), который еще возводил корпуса на михайловской фабрике. К слову, его старший брат Павел был известным историком и политиком, а их отец, Николай Павлович, — тоже архитектор, занимавшийся, в частности, перестройкой трапезной пушкинской Никольской церкви, — с 1870-х гг. состоял в наших дачниках (как, естественно, и его дети).
Добавим, что в помощниках А. Н. Милюкова, владельца архитектурной конторы, состоял и один из знаменитых братьев ВЕСНИНЫХ, ВИКТОР АЛЕКСАНДРОВИЧ (1882–1950). А другой ВЕСНИН, ЛЕОНИД (1880–1933), в молодые годы, между прочим, выстроил в подмосковном Иванькове (близ Покровского-Стрешнева) замечательную дачу в стиле модерн на пару с В. А. СИМОВЫМ (1858–1935), художником и сценографом, тесно связанным с Московским художественным театром Станиславского с момента его «рождения» в Пушкино (1898 г.)…
Рис. 18. Дача театрала А. В. Носёнкова в Иванькове, 1909. Арх.: В. А. Симов, Л. А. Веснин // dachniiotvet.galaktikalife.ru/viewtopic.php?style=26&t=1143&start=60
Рис. 19. Дача театрала А. В. Носёнкова в Иванькове, 1909. Арх.: В. А. Симов, Л. А. Веснин // dachniiotvet.galaktikalife.ru/viewtopic.php?style=26&t=1143&start=60
И еще, обнаружилась вот такая связка. Александр и Виктор Веснины, в 1901 г. окончили ту же Академию коммерческих наук, — «удостоены золотой медали (без права ношения в петлице), записи на мраморную доску, звания кандидата коммерции и личного почетного гражданина», — что и наш Митрофан Митрофанович Михайлов (Леонид Веснин закончил Академию ранее, в 1899 г.). А в 1913 г. братья Веснины разрабатывали фасад дома по Кузнецкому Мосту, 16, строил который, как и расположенное рядом здание магазина и фабрики «Сибирского торгового дома Русско-Американских мехов А. М. Михайлова», уже знакомый нам — А. Э. Эрихсон.
А теперь остановимся и вновь переведем дух.
Что же у нас получилось?
…Итак, у Эдмонда Рабенека (точнее, у его жены) в старом Пушкино было, как минимум, две дачи: одна на берегу Учи, другая — у Серебрянки.
Версия такая.
Возможно, первую из них, построенную в 1860-70-х гг., позже приобрел купец-меховщик А. М. Михайлов. Что с этим владением сталось, пока оставим в стороне…
Вторая же дача Рабенеков, «новая», которая ныне — музей, могла быть приобретена ими позднее, ближе к концу XIX в., и приобрела свой окончательный, «модерновый» вид чуть позже, в начале следующего столетия, когда в дачном Подмосковье «разыгрался» новомодный стиль «модерн». А после 1911 г., опять же, предположительно, ее купил наследник Торгового дома «Федор Михайлов и сын», МИТРОФАН МИТРОФАНОВИЧ МИХАЙЛОВ…
Теперь об архитекторах.
Вначале о «стариках», тех, кто (предположительно!) мог быть причастен к постройке изначальной, первой дачи Э. Л. Рабенека в Пушкино в «старорусском» стиле.
Это — Николай Павлович Милюков (1825–1878), пушкинский дачник, в активе которого трапезная Никольской церкви; Николай Васильевич Никитин (1828–1913), тоже наш дачник в прошлом, автор «Погодинской избы» в Москве и перестройки колокольни пушкинской Никольской церкви; наконец, Александр Степанович Каминский (1829–1897), архитектор, автор дач А. Н. Мамонтова и М. А. Горбова в Мамонтовке.
А вот «молодежь», работавшая в стиле «модерн», те, кто могли быть архитекторами «второй» дачи Рабенеков, перешедшей к М. М. Михайлову — Николай Григорьевич Фалеев (1859–1933), автор усадебного дома М. Ф. Михайлова (отца «нашего» Митрофана Митрофановича) в Москве; Адольф Эрнестович Эрихсон (1862–1940), автор «дома Ценкер/а/-Рабенека» в усадьбе Лапино (Болшево); Алексей Николаевич Милюков (ок. 1869 — ок. 1914), возводивший корпуса михайловской фабрики, и по проекту которого была сооружена башня-пристройка к усадебному дому М. Ф. Михайлова; это, наконец, братья Веснины, помощники А. Н. Милюкова, «однокашники» М. М. Михайлова по Академии коммерческих наук. А еще можно назвать и такого самобытного зодчего, как Сергей Иванович Вашков (1879–1914), уроженца нынешнего Сергиева Посада, автора знаменитой дачи И. А. Александренко на Клязьме…
Рис. 20. Дача И. А. Александренко в пос. Клязьма (арх. С. И. Вашков, 1908 г.). Источник: Интернет
* * *
На этом, пожалуй, закончим наше «детективное» расследование.
Говоря прямо, многое, вскрытое в ходе расследования, строго документальных подтверждений не имеет. Пока, во всяком случае. Потому и детектив наш назван «предварительным».
Но хочется надеяться, приведенные «улики», список «подозреваемых» и проч. — позволят обозначить границы дальнейших поисков и, в конечном итоге, помогут установлению истины.
Комментарии 2