Как не относись к Октябрьской революции, это – наша история. И негоже забывать прошлое. Каким бы оно ни было. (Вон, французы – празднуют свою революцию, да как Бастилию спьяну порушили – и радуются, Марсельезу поют…).
Вот и мы, давайте, вспомним о событиях вековой давности, и о людях, что творили нашу «малую» историю…
…В далеком 1890 г. в селе Пушкино, напротив старинной Никольской церкви, через Ярославку, фабриканты Арманды открыли общедоступную библиотеку. Библиотекарем тут служил А.Н. Родд, и – страшно сказать! – входил он в подпольную организацию, был членом местного отделения Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП) и организовывал всякие забастовки на фабриках тех же Армандов. А подпольная организация появилась в Пушкино в 1906 г., в партийный комитет входили тот же Родд, Н.Н. Печкин, П.П. Буланов, М.С. Завьялов и П. Мариничев. Полюбилась библиотека и первой жене Александра Евгеньевича Арманда – Инессе. Стали тут собираться, – конечно, нелегально, – фабричные революционеры-марксисты; и «горящая» Инесса, мать четверых детей, говорят, из-под полы читала здесь страждущим всякую политическую экономию.
Однако по какой-то причине в 1904 г. книжное заведение взяли да и отправили (от греха подальше?) в помещение… казенной винной лавки. После Октябрьской революции библиотека стала волостной избой-читальней. А в 1930 г. ее перевели в дом Сорокиных, что на старой Ярославке (сейчас это – «Орлов и партнеры»).
На дом же, где она начиналась, в 1960 г. повесили мраморную доску с надписью: «Здесь в 1905-1907 гг. проходили нелегальные собрания большевиков». Когда коммунизм стал не нужен, в «лихие девяностые» доску куда-то задевали, а здание продали невесть кому. Стоял «революционный» дом-памятник на своем месте по адресу: Ярославское шоссе, 7 – вплоть до 2016 г.; его разломали, и сейчас тут – железный сарай, то ли автосервис какой, то ли еще что.
Такая вот у нас память…
Здание бывшей армандовской библиотеки (на заднем плане). 2016 г.
А в 1990 г. для старой библиотеки выстроили новое помещение напротив «Макдональдса», на Пушкинском шоссе, куда она благополучно и перебралась из купеческого дома Сорокиных, но через девять лет ее и отсюда «попросили» убраться – место уж больно удобное для прибыльных заведений. Тут обосновался очаг новой «культуры» – игорный дом-казино, потом всякие кавказско-питейные заведения (помните винную лавку: история повторяется?), сейчас, вроде – магазин «Магнит». В общем, с тех пор старая «революционная» библиотека – на 1-м Фабричном проезде, 5а. И называется она – «Городской филиал Межпоселенческой библиотеки Пушкинского района».
Между тем, еще в 1961 г. в Пушкинской сельской библиотеке (заведующая Т.И. Земнухова) организовали Краеведческий кружок, в котором участвовали Г. Фролов, старые большевики и ветераны труда – Н. Буланов, В. Первова, С. Логунова, А. Кауров, В. Колпаков, А. Назарова, Л. Станиславлева, Д. Адылева, А. Кириллов, И. Фомичев, Е. Фомичева и др.
А в 1976 г. в старую библиотеку пришла Т.Н. Савельичева – из семьи самых что ни на есть потомственных коренных жителей села Пушкино. И именно благодаря Татьяне Николаевне, ныне возглавляющей Городской филиал Межпоселенческой библиотеки Пушкинского района, мы имеем возможность познакомиться с уникальными материалами из любовно сохраненных «революционных» альбомов Краеведческого кружка, подготовленных в советские годы. Кстати,
ее проект выдвинут на соискание Губернаторской премии «Наше Подмосковье – 2017». Поддержим!..
А пока, знакомьтесь: пламенные революционеры села Пушкино и их деяния!..
АГРИППИНА КУРБАНОВА
…До сих пор на старом Ярославском шоссе, на берегу реки Учи стоит небольшой деревянный домик под номером 50. И в этом-то доме размещался первый Совет рабочих депутатов. А помещение ему предоставила наша активная большевичка Агриппина Дмитриевна Курбанова.
Дом А.Д. Курбановой. Современный снимок
А.Д. Курбанова родилась в июле 1893 г. в селе Пушкино Московской губернии.
И вот строки из ее собственноручно написанной биографии.
«Отец и мать работали на фабрике Арманд, отец был столяр-модельщик, а мать – ткачиха. Отец пил запоем и сильно бил маму. Однажды отец ударил мать в желудок, и стой поры мать стала часто болеть. Кроме меня, были двое детей, но они умерли в раннем возрасте. Вскоре после моего рождения отец заболел белой горячкой и умер, остались мы с матерью вдвоем. Здоровье у мамы становилось все хуже. Больницы в Пушкино не было – поехала она в Мытищи, где ее устроили в больницу… Сделали операцию, но было поздно – рак. Спустя месяцев шесть она умерла. Осталась я круглой сиротой.
После родителей у меня был дом. Но мне было всего 7 лет. И жить я одна, конечно, не могла. Приехал дедушка (отец моей матери), созвали сход крестьян, и было решено, что опекуном будет дедушка. К дому был небольшой надел земли. После смерти мамы пришел староста с двумя понятыми и сказал, что землю отрезаем, т.к. на девочку (женскую душу) земли не положено. Таким образом, я и осталась бобылкой, т.е. без земли, без родителей.
Взяли меня дедушка с бабушкой в деревню Звягино (ст. Клязьма) к себе жить, а дом забили. Семья у дедушки была большая: два сына с семьями, дочь. В семье был скот. В поле сеяли хлеба. Среди внучат я была самая старшая. Естественно, большая часть домашних работ – уход за детьми, пасти скот – в основном, легли на мои плечи. Снохи с бабушкой часто ссорились из-за меня, говоря, что я объедаю их детей.
Зимой меня все же устроили учиться в Земскую школу. Училась хорошо. При школе была библиотека, я брала там книги. Стала больше понимать действительность. Работаю, пасу скот, нянчу детей, а все меня куском хлеба попрекают. С семи лет стала я лишним членом их семьи. Очень обижали меня мальчишки – семь было мальчиков. Постоянные попреки вынудили меня при уборке стола собирать недоеденные куски и потихонечку их есть, т.к. за столом я стеснялась лишний раз протянуть руку.
…Прошел последний год учебы в Земской школе. После окончания учитель и инспектор вызвали бабушку и сказали, что есть место для продолжения учебы в московской школе и предложили послать меня, т.к. имею способности, окончила школу хорошо. Мне вручили награду – Евангелие. Но бабушка сказала, что учиться ей дальне незачем. Читать-писать умеет, и хватит. Она сирота, ей надо самой на себя хлеб зарабатывать, да и нам надо отплачивать за годы, прожитые у нас.
В деревне летом у всех жили дачники из Москвы. Бабушка тоже сдавала дом барину, душевнобольному. Он жил со старенькой прислугой. Жена была актриса Большого театра, часто приезжала на дачу, видела, как я живу. Она предложила меня устроить. Дедушка отвез меня на фабрику чаеуправления Высоцкого. Условия там были такие: принимали с 12 лет, одевали, обували, кормили. Жили в общежитии. На выходной под расписку отпускали домой.
Фабрика чаеуправления “Высоцкий и компания” находилась на Красносельской улице. Я часто прохожу по ней, подолгу смотрю на здание, оно все такое же, не изменилось, вижу окно, где стояла моя кровать; внизу была столовая. Каждая девочка садилась на свое место. Перед едой молились на большую икону. После еды читали благодарную молитву, шли на работу. В цехе были длинные столы, за которыми работали по семь человек: весовщица, бумажница, свинцовщица, сортировщицы. Начальник, проверял, браковал. Был очень злой, мы все его боялись.
После годовой работы на книжку клали 50 рублей, еще через год – 100, через три года – 150 рублей. Все, что носилось, оставалось. Но мало, кто мог отработать три года. Для детей это было непосильно.
Подъем в 6.30, в 7 часов – завтрак, в 7.30 начинали работу. В 13 ч. 30 мин. – обед и опять на работу. На прогулку выходили очень ненадолго. Многие болели туберкулезом; никаких санитарных условий не было. Я отработала там три года, в 1906 г. ушла.
[Тогда] в России была всеобщая революция. Везде были забастовки. Фабрики и заводы стояли. На Красносельской строились баррикады. К фабрике Высоцкого был прикреплен Н.Э. Бауман. Из девочек были выбраны делегатки. Здание кругом охранялось. Бауман был очень добрый, ласковый. После его смерти к нам ходили курсистки.
…Я вернулась вместе с бабушкой в Пушкино, в свой дом. Бабушка устроила меня ученицей на фабрику Арманд, и сама стала жить со мной.
В 1907 г. я участвовала в однодневной забастовке. Мы ходили на соседнюю фабрику Дюпюи останавливать работу и вызывали рабочих на улицу, на митинг. Но вскоре приехали казаки и всех разогнали. Одежда была ватная, но клинья на одежде у многих оставались. После этой стачки я осталась под замечанием, к Пасхе была уволена. Паспорт выдали на руки. Но жить как-то надо было. Бабушка ходила к хозяину просить за меня
… Второй раз я была уволена в 1912 г., ткачи собирали Орлову денег в честь его 25 лет. Я денег не дала. Но, к моему счастью, он заболел. Вместо него стал работать его сын, и я опять была принята на работу. [Тогда же] я вышла замуж. Муж был текстильщик, сновальщик и шлефтовщик. [Через год] его взяли в армию.
1914 г. – первая империалистическая война. Заработки на фабрике Арманд стали маленькие. В Москве жила моя тетя – сестра моей матери. Она посоветовала мне поехать в Петроград работать на завод. Я решила уехать со своими знакомыми.
В ноябре 1915 г. приехала в Петроград за Невскую Заставу, где располагался Семяниковский завод. Устроилась в механический цех, укладывала готовые снаряды в ящики, их отправляли на фронт. Наши московские земляки установили связь с большевиками завода. Дядя Кузя разносил чай по рабочим местам и незаметно раздавал листовки. Эти листовки вместе со снарядами клались в ящики, которые отправлялись на фронт. Дядю Костю (так в оригинале, – И.П.) перевели на другую работу, значит, за ним следили. Стало строго.
В одной пекарне был вечер. На одной из сходок Никаноров Никандр Васильевич сказал нам, что нужно быть очень осторожными, за нами следят.
– Вам, москвичам, надо выехать в Москву.
Со мной были на квартире две подруги, они ушли в армию и погибли. Я вернулась домой без расчета…
Приехав в Пушкино, я опять поступила на работу в фабрику Арманд. Это было в декабре 1916 г. Положение было натянутое. Листовки я держала у себя до свержения самодержавия; после Февральской революции начала их распространять, но тоже украдкой, потому что у власти было правительство временное, поддерживавшее войну. Рябова Елена Михайловна, жена старого большевика, с которой я поделилась о наличии у меня листовок, предложила мне ходить на Клязьму в 190-й полк, который был там на отдыхе. Там мы и раздали солдатам листовки.
В конце апреля 1917 г. по предложению Инессы Федоровны Арманд в селе Пушкино был организован Совет рабочих, крестьянских и солдатских депутатов. Я предоставила свой дом для первого Совета и профессионального союза, а позднее в моем доме был штаб Красной Гвардии, Революционный комитет.
Когда в Москве началось вооруженное восстание за власть Советов, наш район тоже был в боевой готовности. Наша Красная Гвардия во главе с тов. Шабановым захватила железнодорожный узел, почту, телеграф. Всюду была усилена охрана. В Совете не смолкал телефон. Дом кругом охранялся. Когда получили телефонограмму о полной победе Советской власти, начали строить новое Советское Государство.
В 1928 г. организовалась трудовая артель по обработке земли коллективного хозяйства. Я была на временной инвалидности. Петр Петрович Буланов предложил мне как активистке помочь в организации артели. Я была членом правления.
Работала до 1933 г., а потом опять ушла на фабрику, где работала до пенсии. Кроме этого, я около девяти лет избиралась народным заседателем«…
* * *
А вот перед нами копия еще одного документа столетней давности, имеющего прямое отношение к героине нашего рассказа.
14 июля 1917 года
ПРОТОКОЛ
общего собрания делегатов профессионального союза по обработке
текстильно-волокнистых веществ Пушкинского р-на, представителей фабрик
Арманд, Дюпюи, Джутовой, Ватреме и Лыжина.
Председателем избран Н.П. Буланов, секретарем – Адуйский.
1. Избраны в правление: П.М. Шабанов, И.Я. Ланцов, Ф.Г. Ерофеев, Е.К. Колесов, Г.А. Быков, С.С. Грибков, Н.В. Капитонов. К ним: Коперед, Теплов, Ленков, Адуйский, Репин, Бяков Н.
2. Сняли квартиру у Агриппины Курбановой за 50 рублей в месяц с освещением и отоплением.
Председатель /Н. Буланов/. Секретарь /Адуйский/.
Присутствующие: члены Ф. Ерофеев, И. Ланцов, Теплов, Колесов, А. Бараненков, Капитонов, Ленков, А. Тихонов, И. Митрофанов, А. Курбанова, А. Шевердаева, Дубенская, Мозженкова, Грибков, Г. Быков, Н. Репин.
Протокол скреплен круглой печатью Пушкинского отделения профсоюза по выработке текстильно-волокнистых веществ Московского центрального округа
* * *
Еще один документ на ту же тему.
В КОМИССИЮ ПО НАЗНАЧЕНИЮ ПЕРСОНАЛЬНОЙ ПЕНСИИ
Я, нижеподписавшийся, Шабанов Петр Михайлович, член КПСС с 1904 г., номер партбилета 0030544, являлся в 1917 г. организатором Советской власти в городе Пушкино. Подтверждаю об активистке Курбановой Агриппине Дмитриевне, ткачихе ф-ки Арманд, в том, что Курбанова в своем доме уступила комнату для работы Советов рабочих и солдатских депутатов и Пушкинскому Профессиональному Союзу текстильщиков пяти фабрик, где и помещались две организации. За пребывании 8 месяцев которых она, Курбанова потерпела много угроз и издевательств со стороны разного толка людей не сознательных, эсеров и меньшевиков. Некоторые черносотенцы угрожали сжечь дом – зачем пустила большевиков в свой дом. Товарищ Курбанова ходила в село Левково; там были две небольшие фабрики. Тов. Курбанова брала на учет и записывала в члены профсоюза. В настоящее время Курбанова переживает болезненную старость, просит Совет рабочих и крестьянских депутатов улучшить ее материальное положение и просит комиссию по назначению персональной пенсии назначить ей персональную пенсию.
К сему подписываюсь: бывший секретарь
Пушкинской волости партийной организации ВКП(б) Шабанов.
Подпись руки т. Шабанова П.М. удостоверяет секретарь Исполкома Ивантеевского Совета Московской области. 21/XI – 66 г. Подпись
* * *
Или вот такое “ПОДТВЕРЖДЕНИЕ”.
“Я, Баринов Гаврила Иванович, рабочий ф-ки Арманд, проработал на фабрике 55 лет. В 1902 г. родился на данной фабрике и проживаю до сих пор в фабричной квартире с семьей и двумя сестрами, которые тоже работали на фабрике Арманд. Я работал слесарем, а сестры ткачихами и на разных других работах до пенсии.
На фабрике Арманд работала Курбанова Агриппина Дмитриевна – ранее ткачихой, а после продажи ткацкой фабрики на разных работах. Подтверждаю, что после свержения самодержавия, когда пришла к фабрике с красным знаменем демонстрация во главе Буланова Петра Петровича, Курбанова вывесила встречный флаг в форточку – (красное полотно). Мы рабочие вышли во двор на митинг. Петр Петрович Буланов рассказал о значении событий и раздал Манифест об отречения от престола царя Николая II и тут же Буланов П.П. предложил избрать фабричный комитет (от сотни – одного представителя). Были избраны делегаты: от рабочих – Репин И., Адуйский, Капитонов и Курбанова. От служащих – Рахманов А.В.
Курбанова работала с отрывом от производства. Во время выборов в Первый Совет рабочих, крестьянских и солдатских депутатов Курбанова была депутатом от рабочих фабрики Арманд в первый Совет и в первый Совет Всероссийского отделения профессионального союза текстильщиков, который находился в доме Курбанова в с. Пушкино. Позднее к Октябрю, в доме Курбановой А.Д. организовали революционный Комитет, штаб Красной Гвардии.
В Москве началось вооруженное восстание за власть Советов. У нас в районе усилилась вооруженная охрана Красной Гвардии всех фабрик, телеграфа, почты, первого Совета. Я тоже был в охране нашей фабрики Арманд. Когда получили известие, что рабочие победили, мы все очень были рады за власть Советов.
Я подтверждаю активное участие Курбановой А.Д. в строительстве нового Советского Государства.
Баринов Гаврила Иванович
Подпись руки тов. Баринова Г.И. подтверждаю: секретарь партбюро Пушкинской тонкосуконной фабрики 5/V – 67 г.
Подпись. Печать фабкома Пушкинской тонкосуконной фабрики”
* * *
В библиотечном архиве хранится и копия такой справки.
“Настоящим подтверждаю следующее: в 1917 г., 11 августа в помещении Левковской земской школы состоялось организационное собрание рабочих ф-ки Н.А. Каулина и Д.Ф. Курбатова (находившихся в с. Левкове Пушкинского р-на). Председателем собрания был В.Н. Суровцев, секретарем П.М. Шувалов. Собрание было организовано товарищами И. Ланцовым и А. Курбановой, представителями Профессионального Союза текстильщиков Пушкинского отделения. Товарищи И. Ланцов и А.Д. Курбанова рассказали собравшимся рабочим о необходимости организовать на фабриках заводской комитет. Рассказали рабочим о целях и значении профсоюза. Происходили прения и высказывания рабочих. После перерыва собрание возобновилось. Собрание приняло решение организовать фабричный комитет рабочих фабрики Н.А. Каулина и Д.Ф. Курбатова в составе 9 человек. Таким образом, фабричный комитет при ф-ках Н.А. Каулина и Д.Ф. Курбатова был организован под непосредственным руководством товарищей И. Ланцова и А.Д. Курбановой.
Настоящим подтверждаю, что А.Д. Курбанова и в дальнейшем помогала в работе фабричного комитете как прикрепленный член от Пушкинского отделения профсоюза. Позднее она работала и как агитатор при выборах.
Я, Дюкова О.Д., с 1914 г. по 1930 г. работала учительницей в Левковской начальной школе. В моем присутствии происходило собрание 11 августа 1917 г., и я была избрана в комитет рабочих ф-ки И.(?)А. Каулина и Д.Ф. Курбатова.
Копию справки о своей работе при сем прилагаю.
Мой адрес: г. Пушкино, Московской обл. Кудринский поселок, д. 1. Дюкова О.Д.
Подпись руки Дюковой О.Д. секретарь Пушкинского сельского Совета заверяет: Фомичева”.
Памятная доска на Доме Курбановой. Современный снимок
(Продолжение следует)
Игорь Прокуронов
Фото автора
Приближается 100-летие Октябрьской революции. К ней можно по-разному относиться, но это наша история, событие, которое серьезнейшим образом отразилось не только на дальнейшем развитии России, но и всего мира. Краевед, кандидат географических наук Игорь Борисович Прокуронов представляет уникальный материал из архива бывшей сельской библиотеки с. Пушкино. Публикуем главы из книги Красное Пушкино: Большевистские «тайны»
Комментарии 1