Новая Джульетта.
Солнце остыло. Я лежу на холодном полу.
Темные девы нальют благовония в свечи,
Звезды начертят, распятье повесят в углу.
Запах шалфея усталую душу излечит.
Не поднимаюсь. Лежу на холодном полу.
Свет уплывает, и тени, сливаясь, ложатся.
Солнце погасло. Лучи превратились в золу.
Черные реки к подножью Голгофы струятся.
Я просыпаюсь и слышу, как где-то вдали
Холод космический режет страдающим вены.
Бедные дети в объятиях мертвой Земли!
Вас не укроют от холода хрупкие стены.
Рядом со мной догорает огарок невзгод.
Воск расплавляется, мне обжигая запястья.
Я вырываю из памяти слово «восход».
Я выжигаю из памяти облики счастья.
Ты не проснешься. Ты больше не хочешь мечтать.
Твой пистолет разукрасил сознанье цветами.
Я улыбаюсь. Я больше не в силах рыдать.
Доли секунды, как пропасть лежат между нами.
Солнце остыло. Я снова лежу на полу.
Темные девы растаяли волнами Леты.
Где-то вдали они небу возносят хвалу.
Я же молчу. Я теперь понимаю Джульетту.
27.09.2003 год
г. Пушкино
Солнце остыло. Я лежу на холодном полу.
Темные девы нальют благовония в свечи,
Звезды начертят, распятье повесят в углу.
Запах шалфея усталую душу излечит.
Не поднимаюсь. Лежу на холодном полу.
Свет уплывает, и тени, сливаясь, ложатся.
Солнце погасло. Лучи превратились в золу.
Черные реки к подножью Голгофы струятся.
Я просыпаюсь и слышу, как где-то вдали
Холод космический режет страдающим вены.
Бедные дети в объятиях мертвой Земли!
Вас не укроют от холода хрупкие стены.
Рядом со мной догорает огарок невзгод.
Воск расплавляется, мне обжигая запястья.
Я вырываю из памяти слово «восход».
Я выжигаю из памяти облики счастья.
Ты не проснешься. Ты больше не хочешь мечтать.
Твой пистолет разукрасил сознанье цветами.
Я улыбаюсь. Я больше не в силах рыдать.
Доли секунды, как пропасть лежат между нами.
Солнце остыло. Я снова лежу на полу.
Темные девы растаяли волнами Леты.
Где-то вдали они небу возносят хвалу.
Я же молчу. Я теперь понимаю Джульетту.
27.09.2003 год
г. Пушкино