Федеральному судье Пушкинского городского
суда Московской области А.М. Сухановой
адвоката Пугачева В.Т. в интересах
подзащитных Водякова Р.В. и Лунькова Д.В.
по уголовному делу № 1-417/2014.
Согласно ч. 1 ст. 243 УПК РФ председательствующий в судебном заседании судья обязан принимать предусмотренный уголовно-процессуальным законодательством меры по обеспечению состязательности и равноправия сторон.
Защита считает, что судебное следствие в Пушкинском городском суде Московской области по уголовному делу № 1-417/2014 проводилось с обвинительным уклоном, что сразу выявилось при допросе в судебном заседании 30 сентября 2014 года подсудимого Лунькова М.В., дававшего показания первым до допроса потерпевших, и продолжилось при допросах в суде подсудимых Водякова Р.В., Лунькова Д.В. и свидетеля защиты Водякова В.Ф.
Одновременно,
стороне защиты сразу же после начала первого судебного заседания 30.09.2014 при допросе подсудимого Лунькова М.В. посыпались как «из рога изобилия» Замечания, якобы, по фактам нарушений порядка в судебном заседании, пререканиях с судом и т.п., которые продолжались до подачи защитником Пугачевым В.Т. письменных Возражений на восьми листах в конце судебного заседания 19
декабря 2014 года, в которых подробно, с расшифровкой ведущейся защитой аудиозаписи, было показано предвзятое отношение к защите и попустительство и благодушие
со стороны суда при нарушении порядка стороной обвинения – как представителем потерпевших и помощником прокурора, так и потерпевшими Петровым С.И. и Церс А.Ю.
Если взглянуть на материалы уголовного дела глазами
простого обывателя, даже не участвующего в судебных заседаниях при судебном следствии по настоящему делу, станет понятно, что подсудимые Водяков Р.В., Луньков Д.В. и Луньков М.В. просто были назначены на роль таковых, т.к. тот же следователь Ивашкин Е.М., опрашивая последних сразу после избиения их Петровым С.И. и Церс А.Ю. – защита это утверждает однозначно, в материалах дела ни в одном объяснении, ни протоколах допроса не только потерпевших и таких же назначенных свидетелей, в чём убедилась защита в процессе судебного следствия, но и самих подсудимых, ничего не говорилось, как Водяков, а особенно Луньков Д.В. получили самостоятельно такие побои, лицезреть которые в виде фотографий наконец-то появилась возможность при ознакомлении с материалами дела 23 июня 2014 года. Об ударах в лицо подсудимым не говорилось нигде, пока, как говорится, «факты на лице» не стали объектом пристального внимания, благодаря жалобам, органам прокуратуры, следствия и МВД.
Благодаря чему была сразу проведена служебная проверка самим руководством потерпевших, что запрещено даже ведомственными Приказами МВД, через 6 месяцев направлена телефонограмма из Пушкинской РБ в следственный комитет, которая, видно, ждала своего часа, наплевав на всевозможные процессуальные сроки. О каких сроках может идти речь, если и само
постановление о возбуждении уголовного дела вынесено на одиннадцатый день после регистрации в КУСП от 12.04.2014. – 23 апреля 2014 года. А заявление Водякова Р.В. в порядке ст. 141 УПК РФ о своем избиении, порученное Ивашкину Е.М., и вовсе кануло в Лету. Вынесенное Ивашкиным Е.М. от
18.07.2014 постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении Петрова и Церс, по материалам дела, без единого вопроса о самих побоях в уголовном деле до очных ставок 18.07.2014 с имевшими на лицах побоями братьями Луньковыми, говорит о «тщательной проверке действий потерпевших».
Может, что-то
делается председательствующим в процессе для выяснения законности действий
потерпевших? Ничего!
Судом ставились вопросы подсудимым с целью уличения их в необъективности, тон и манера постановки судом вопросов явно показывали, что суд не доверяет показаниям допрашиваемых лиц. Представители стороны обвинения – помощник прокурора Сергеев С.А. и представитель потерпевших Максимова С.Ю. вели себя в судебном заседании менее агрессивно к указанным лицам стороны защиты, чем председательствующий судья А.М. Суханова.
Судом давались комментарии на ответы подсудимых, в которых выражалось недоверие показаниям указанных лиц, а также были откровенные призывы к подсудимым сказать правду. И эту правду председательствующий судья мотивировал тем, что первичные показания подсудимых соответствовали показаниям свидетелей. Про объективные обстоятельства и соответствия им показаний самих свидетелей – речь не шла. При этом судом игнорировалось, что данные протоколы допросов свидетелей Масневой В.В. и Бикетовой Н.В., а также Петрушенко Г.Ф. и Шулая И.И. и Петрова А.М., были келейно получены в тиши кабинета следователя, зеркально похожими друг на друга и в корне отличались от показаний в судебном заседании, особенно
у Масневой В.В., Петрушанко Г.Ф. и Шулая И.И.
В то же время, выявленная свидетель преступления Чернышова О.Н., уже была допрошены следствием ближе к объективным обстоятельствам. А удовлетворенное следствием ходатайство защиты о
допросе очевидца Садиковой Д.Х. самим следствием и не было исполнено под надуманным предлогом поездки последней в Узбекистан, хотя подсудимый Луньков М.В. показал в суде, что Садикова Д.Х. никуда не уезжала и её он видел каждый день, выходя из дома как раз в тот самый период «убытия в Узбекистан»!
Видно, версия следствия, по мнению защиты, не нашла подтверждения со стороны Садиковой Д.Х., поэтому её решили не допрашивать. Указанные свидетель Чернышова О.Н. и Садикова Д.Х. так и не дошли до суда, и защита даже знает этот секрет Полишенеля – почему! Хотя, в отношении Чернышовой О.Н. судом даже выносился привод.
При допросе подсудимых председательствующий судья запутывала подсудимых, не давая подумать над ответом - предлагала воспользоваться правом не отвечать на вопрос! Судом ставились вопросы, понять которые подсудимым, не имеющим юридического образования, было просто невозможно. При этом, при затруднении восприятия вопроса Луньковым М.В., постоянно повторялась фраза суда о его высшем образовании, в связи с чем последний отвечал, что высшее техническое образование не имеет ничего общего с юридическими понятиями и терминами.
Председательствующим судьёй на протяжении длительного времени задавались вопросы, которые не имели отношения к обстоятельствам по
делу, подлежащим доказыванию в соответствии со ст. 73 УПК РФ: почему подсудимые не поменяли адвокатов, почему не писали жалобы на действия следователя, хотя, это личное право подсудимых. Повторными вопросами председательствующий судья добивалась ответов, угодных суду, несмотря на то, что ответ на вопрос, не устраивающий суд, был уже получен.
В связи с указанными действиями председательствующего, получая замечания суда, защита вынуждена была вмешиваться и пытаться направить ход судебного заседания в конструктивное русло с целью спокойного выяснения обстоятельств по делу, а не отвлечения на рассказы суда на общие темы о бабушках и детях, которых надо срочно спасать, не дожидаясь разрешения дежурного об отклонении от маршрута патрулирования. При этом, смысл вопроса защиты состоял совсем в другом, а не в рассуждении на темы, «что такое хорошо и что такое плохо».
В то же время, при допросе потерпевших защитой, суд неоднократно вмешивался и подсказывал потерпевшим ответы путём
постановки наводящих вопросов либо отвечая за них.
Естественно,
никаких уличающих вопросов потерпевшим судом не задавалось, механизм получения многочисленных побоев 12.04.2014 подсудимыми не выяснялся, а, наоборот, поддерживалась версия потерпевших о получении побоев подсудимыми при законности действий полицейских и соблюдения соразмерности и достаточности в действиях Петрова и Церса при задержании подсудимых. При противоречиях в показаниях потерпевших подсказывалось спасительное слово «не помню», наиболее чаще всего употреблявшееся в показаниях Петрова и Церса, недоверие при очевидности
неправдивости показаний потерпевших судом не выражалось, наоборот, судом благожелательно принимались их
ответы.
Как только вопрос защиты вызывал затруднение у потерпевших, суд прерывал их ответы своими императивными требованиями: «дальше»,
«не помнит», «не может» и т.п, либо
просто снимал вопрос защиты по надуманным основаниям. Либосуд вмешивался и императивно «просил» защиту не перебивать и не сбивать потерпевшего.
Суд, вместо уличения, подсказывал ответы, как, например, о том, что Луньков Д.В. ругался нецензурно на сотрудников полиции после того, как его брат Луньков М.В. помог усадить его после потери сознания в машину. Появилась новая версия потерпевших, что у машины Луньков Д.В. пришел в себя и оттуда «поливал полицейских нецензурной бранью».
Многочисленные прерывание
судом на полуслове вопросов, задаваемых защитой потерпевшим и свидетелям обвинения с целью выяснения конкретных подробностей по обстоятельствам дела, вызывали чувство смятения и сбивали защиту, вынуждая оставлять не заданными снятые судьей вопросы под предлогом их повторяемости или по иным надуманным причинам. Подобное вмешательство в запланированный процесс допроса нарушало общий смысл данного следственного действия, его цели и внутреннюю логику, чтоуводило от выяснения обстоятельств, имеющих существенное значение по
делу.
Заранее заученная тактика потерпевших, выражавшаяся в том, чтобы отвечать на вопросы стороны защиты «не
помню, но в протоколе моего допроса всё написано правильно», устраивала и суд – что бы потерпевшие не говорили, затем наступала вожделенная стадия оглашения их показаний, после чего потерпевшие признавали показания полностью, даже если они и не состыковывались с обстоятельствами по делу. И затем суд снимал все вопросы защиты, применяя свою тактику «удара ниже пояса» - после оглашения показаний, что бы не говорили перед этим потерпевшие и свидетели обвинения, вопросы защиты будут сниматься, а показания в приговор пойдут, по
всей видимости, не те, невероятные и несуразные, данные в суде, а более ранние, когда формировалась версия следствия на первоначальной стадии
расследования. И, как предполагает защита, учитывая показания Шулая в суде о том, что никакого следователя Ивашкина она не помнит, где находится следственный отдел в её родном городе – не ведает, а как оказались её подписи в протоколе допроса не знает, личное участие свидетелей состояло в том, чтобы
поставить свою подпись под приготовленным текстом неизвестно кем и куда принесенным для подписания. Тактика суда в постоянном повторении фразы: «Вопрос
снят судом как повторный, поскольку свидетель пояснил, что не помнит
происходящее и подтвердил свои показания, данные на следствии» не позволила защите выяснить существенные обстоятельства, необходимые для вынесения обоснованного и законного приговора.
И когда во время допроса в суде защитой 28.01.2015 Шулая И.И. говорит, что не давала показаний второй раз в СО СК России по г. Пушкино, суд даже не дает ответить Шулая И.И. на вопрос защиты, пытаясь ей подсказать: «А вот муж Ваш говорит, что ездили». Но, когда и это не помогло, суд применяет уже тактику подтверждения показаний, данных предыдущим свидетелем в суде, чтобы заставить Шулая И.И. согласиться со своим мужем, поднимая последнего и задавая вопросы снова ему до окончания допроса Шулая!
И такие действия суда продолжались на протяжении всего судебного следствия по настоящий момент.
Хотя, 29.01.2015 у суда появилось ноу-хау – после допроса свидетеля защиты Водякова В.Ф. защита задает вопрос Петрову С.И. о том, что он ответил свидетелю по действиям его племянника? Суд не даёт растерявшемуся Петрову С.И. ответить, прерывает вопросом: «Подтверждаете ли Вы показания, данные ранее», - после чего снимает вопрос защиты. Недоумение защиты, подкреплённое устными Возражениями на подобное противозаконное поведение суда, о том, какие показания подтверждает Петров, если Водяков В.Ф. впервые появился в судебном заседании и Петров С.И. ранее не мог отвечать на поставленный вопрос защитой, судом просто были
проигнорированы!
То есть, продолжается
поведение председательствующего, направленное на то, что как только потерпевшие или свидетели не могут ответить на вопросы защиты, которые изобличают неправдивые показания или фальсификацию доказательств на следствии, судом делается всё для того, чтобы защита своей цели по разоблачению данных обстоятельств не достигла!
А чего стоят убеждения судом подсудимого
Лунькова Д.В., неожиданно для него поднятого судом для вопроса о том, правдивые ли показания дал Церс А.Ю. в целом, если он не заявляет, что Вы
ему нанесли удары и не обвиняет Вашего брата Лунькова М.В. в нецензурной брани!
Убеждение судом Лунькова Д.В. о том, что у Церса не было оснований для оговора, с приведением сомнительных примеров, и, не давая Лунькову Д.В. опомниться – выглядят, как попытка суда добиться того, чтобы в приговоре привести заветную фразу: у Церса не было мотивов для оговора, что и признал сам подсудимый
Луньков Д.В. Хотя эти мотивы лежат на поверхности и озвучены во всех ходатайствах, заявленных защитой ранее!
Версия защиты о том, что Петров С.И. и Церс А.Ю. превысили свои должностные полномочия, т.к. выехали по личному звонку коллеги-полицейской Бекетовой Н.В. с
просьбой подъехать и разобраться с обидчиками, отклонившись от маршрута
патрулирования, судом не проверяется. В
то же время, приговор должен
быть постановлен на достоверных доказательствах, когда по делу исследованы все возникшие версии, а имеющиеся противоречия
выяснены и оценены. Все ходатайства защиты, направленные на подтверждение или опровержение данной версии, немотивированно отклоняются судом.
Кстати, защита, которой суд соизволил дать два дня - 28 и 29 января 2015 года на предоставление своих доказательств и заявления ходатайств, чтобы 30 января 2015 года безоговорочно перейти к
прениям, ещё ранее получала отказ в удовлетворении своих ходатайств с
формулировкой: «У суда достаточно доказательств для принятия решения»! Складывалось впечатление, подкреплённое желанием суда быстрого перехода к прениям без подготовки, что председательствующему суда и вовсе не нужны доказательства стороны
защиты. Это было подтверждено тем, что заявленные ходатайства защитой 30.01.2015 отклонялись моментально всё с той же формулировкой о достаточности доказательств для принятия решения.
То есть, задаваемые сторонам вопросы
председательствующего суда говорят о том, что он выполняет функцию стороны обвинения.
Промежуточные решения суда по ходатайствам защиты принимались без мотивированного опровержения доводов защиты, без указания на конкретные, достаточные
с точки зрения принципа разумности, основания.
Игнорировались требования мотивированности и обоснованности при вынесении решений суда по ходатайствам защиты. В то же время, ч.3 ст.15 УПК РФ предусматривает, что суд не является
органом уголовного преследования, не выступает на стороне обвинения или стороне
защиты. Суд создает необходимые условия для исполнения сторонами их
процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав.
Доказательства же исполнения или превышения своих должностных
обязанностей Петровым и Церс - суд не интересовали. Складывается впечатление,
что у суда уже давно сложилась позиция о том, что все подсудимые совершили нападение на сотрудников полиции Петрова и Церс и доказательства обратного суд
просто не принимает!
Защитой заявлялось три письменных Возражения и
множество устных с занесением в протокол судебного заседания на действия председательствующего судьи Сухановой А.М. в связи с позицией, противоречащей нормам уголовно-процессуального закона.
Нарушения указанных выше норм председательствующим по делу, т.е. отсутствие принципа равноправия и состязательности в судебном заседании, а также предвзятое отношение суда к стороне защиты доказывает, по мнению защиты, наличие
в действиях федерального судьи А.М. Сухановой признаков, ставящих под сомнение
его беспристрастность, независимость и объективность при осуществлении правосудия.
Учитывая вышеизложенное, защита считает, что
председательствующий в процессе судья Суханова А.М. не исполняет свои обязанности, предусмотренные
уголовно-процессуальным законом, и заинтересован не в объективном исследовании
доказательств, а в том, чтобы устояла версия следственных органов,
изложенная в обвинительном заключении.Такие действия судьи ведут к односторонности и
необъективности рассмотрения уголовного дела по существу, и, как следствие,
могут привести к вынесению необоснованного, незаконного и несправедливого
приговора.
Такие действия и решения председательствующего суда дают все основания полагать о его неподчинении Конституции РФ и федеральным законам, в том числе эти действия
повлекли следующие нарушения:
- ст. 15 Конституции РФ, обязывающей органы государственной власти и должностных лиц соблюдать Конституцию РФ и законы;
- ст. 50 Конституции РФ, обязывающей судью при осуществлении правосудия не допускать использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона;
- требований п. 3 ст. 123 Конституции РФ, обязывающей осуществлять судопроизводство на основе состязательности и равноправия сторон;
- требований ст. 15 ч.3 УПК РФ, обязывающей судью не выступать на стороне обвинения и создавать необходимые условия для исполнения сторонами предоставленных им прав;
- ст.7 ч.3 УПК РФ, обязывающей суд признавать недопустимыми доказательства, полученные с нарушением норм УПК РФ;
- ст. 75 УПК РФ, устанавливающей, что полученные с нарушением требований УПК РФ доказательства являются недопустимыми, что они не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания любого обстоятельства, предусмотренного ст. 73 УПК РФ;
- ст. 88 ч.2 УПК РФ, обязывающей суд при наличии обстоятельств, изложенных в ст. 75 УПК РФ, признавать доказательство недопустимым. При этом суд вправе признать доказательство недопустимым по ходатайству сторон и по собственной инициативе в порядке, установленном ст. ст. 234 и 235 УПК РФ.
На основании вышеизложенного и в соответствии со ст. ст. 61 и 64 УПК РФ, заявляю отвод председательствующему федеральному судье А.М. Сухановой.
Адвокат В.Т. Пугачев.
02 февраля 2015 года.
суда Московской области А.М. Сухановой
адвоката Пугачева В.Т. в интересах
подзащитных Водякова Р.В. и Лунькова Д.В.
по уголовному делу № 1-417/2014.
ЗАЯВЛЕНИЕ
об отводе председательствующего судьи А.М. Сухановой.
Защита считает, что судебное следствие в Пушкинском городском суде Московской области по уголовному делу № 1-417/2014 проводилось с обвинительным уклоном, что сразу выявилось при допросе в судебном заседании 30 сентября 2014 года подсудимого Лунькова М.В., дававшего показания первым до допроса потерпевших, и продолжилось при допросах в суде подсудимых Водякова Р.В., Лунькова Д.В. и свидетеля защиты Водякова В.Ф.
Одновременно,
стороне защиты сразу же после начала первого судебного заседания 30.09.2014 при допросе подсудимого Лунькова М.В. посыпались как «из рога изобилия» Замечания, якобы, по фактам нарушений порядка в судебном заседании, пререканиях с судом и т.п., которые продолжались до подачи защитником Пугачевым В.Т. письменных Возражений на восьми листах в конце судебного заседания 19
декабря 2014 года, в которых подробно, с расшифровкой ведущейся защитой аудиозаписи, было показано предвзятое отношение к защите и попустительство и благодушие
со стороны суда при нарушении порядка стороной обвинения – как представителем потерпевших и помощником прокурора, так и потерпевшими Петровым С.И. и Церс А.Ю.
Если взглянуть на материалы уголовного дела глазами
простого обывателя, даже не участвующего в судебных заседаниях при судебном следствии по настоящему делу, станет понятно, что подсудимые Водяков Р.В., Луньков Д.В. и Луньков М.В. просто были назначены на роль таковых, т.к. тот же следователь Ивашкин Е.М., опрашивая последних сразу после избиения их Петровым С.И. и Церс А.Ю. – защита это утверждает однозначно, в материалах дела ни в одном объяснении, ни протоколах допроса не только потерпевших и таких же назначенных свидетелей, в чём убедилась защита в процессе судебного следствия, но и самих подсудимых, ничего не говорилось, как Водяков, а особенно Луньков Д.В. получили самостоятельно такие побои, лицезреть которые в виде фотографий наконец-то появилась возможность при ознакомлении с материалами дела 23 июня 2014 года. Об ударах в лицо подсудимым не говорилось нигде, пока, как говорится, «факты на лице» не стали объектом пристального внимания, благодаря жалобам, органам прокуратуры, следствия и МВД.
Благодаря чему была сразу проведена служебная проверка самим руководством потерпевших, что запрещено даже ведомственными Приказами МВД, через 6 месяцев направлена телефонограмма из Пушкинской РБ в следственный комитет, которая, видно, ждала своего часа, наплевав на всевозможные процессуальные сроки. О каких сроках может идти речь, если и само
постановление о возбуждении уголовного дела вынесено на одиннадцатый день после регистрации в КУСП от 12.04.2014. – 23 апреля 2014 года. А заявление Водякова Р.В. в порядке ст. 141 УПК РФ о своем избиении, порученное Ивашкину Е.М., и вовсе кануло в Лету. Вынесенное Ивашкиным Е.М. от
18.07.2014 постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении Петрова и Церс, по материалам дела, без единого вопроса о самих побоях в уголовном деле до очных ставок 18.07.2014 с имевшими на лицах побоями братьями Луньковыми, говорит о «тщательной проверке действий потерпевших».
Может, что-то
делается председательствующим в процессе для выяснения законности действий
потерпевших? Ничего!
Судом ставились вопросы подсудимым с целью уличения их в необъективности, тон и манера постановки судом вопросов явно показывали, что суд не доверяет показаниям допрашиваемых лиц. Представители стороны обвинения – помощник прокурора Сергеев С.А. и представитель потерпевших Максимова С.Ю. вели себя в судебном заседании менее агрессивно к указанным лицам стороны защиты, чем председательствующий судья А.М. Суханова.
Судом давались комментарии на ответы подсудимых, в которых выражалось недоверие показаниям указанных лиц, а также были откровенные призывы к подсудимым сказать правду. И эту правду председательствующий судья мотивировал тем, что первичные показания подсудимых соответствовали показаниям свидетелей. Про объективные обстоятельства и соответствия им показаний самих свидетелей – речь не шла. При этом судом игнорировалось, что данные протоколы допросов свидетелей Масневой В.В. и Бикетовой Н.В., а также Петрушенко Г.Ф. и Шулая И.И. и Петрова А.М., были келейно получены в тиши кабинета следователя, зеркально похожими друг на друга и в корне отличались от показаний в судебном заседании, особенно
у Масневой В.В., Петрушанко Г.Ф. и Шулая И.И.
В то же время, выявленная свидетель преступления Чернышова О.Н., уже была допрошены следствием ближе к объективным обстоятельствам. А удовлетворенное следствием ходатайство защиты о
допросе очевидца Садиковой Д.Х. самим следствием и не было исполнено под надуманным предлогом поездки последней в Узбекистан, хотя подсудимый Луньков М.В. показал в суде, что Садикова Д.Х. никуда не уезжала и её он видел каждый день, выходя из дома как раз в тот самый период «убытия в Узбекистан»!
Видно, версия следствия, по мнению защиты, не нашла подтверждения со стороны Садиковой Д.Х., поэтому её решили не допрашивать. Указанные свидетель Чернышова О.Н. и Садикова Д.Х. так и не дошли до суда, и защита даже знает этот секрет Полишенеля – почему! Хотя, в отношении Чернышовой О.Н. судом даже выносился привод.
При допросе подсудимых председательствующий судья запутывала подсудимых, не давая подумать над ответом - предлагала воспользоваться правом не отвечать на вопрос! Судом ставились вопросы, понять которые подсудимым, не имеющим юридического образования, было просто невозможно. При этом, при затруднении восприятия вопроса Луньковым М.В., постоянно повторялась фраза суда о его высшем образовании, в связи с чем последний отвечал, что высшее техническое образование не имеет ничего общего с юридическими понятиями и терминами.
Председательствующим судьёй на протяжении длительного времени задавались вопросы, которые не имели отношения к обстоятельствам по
делу, подлежащим доказыванию в соответствии со ст. 73 УПК РФ: почему подсудимые не поменяли адвокатов, почему не писали жалобы на действия следователя, хотя, это личное право подсудимых. Повторными вопросами председательствующий судья добивалась ответов, угодных суду, несмотря на то, что ответ на вопрос, не устраивающий суд, был уже получен.
В связи с указанными действиями председательствующего, получая замечания суда, защита вынуждена была вмешиваться и пытаться направить ход судебного заседания в конструктивное русло с целью спокойного выяснения обстоятельств по делу, а не отвлечения на рассказы суда на общие темы о бабушках и детях, которых надо срочно спасать, не дожидаясь разрешения дежурного об отклонении от маршрута патрулирования. При этом, смысл вопроса защиты состоял совсем в другом, а не в рассуждении на темы, «что такое хорошо и что такое плохо».
В то же время, при допросе потерпевших защитой, суд неоднократно вмешивался и подсказывал потерпевшим ответы путём
постановки наводящих вопросов либо отвечая за них.
Естественно,
никаких уличающих вопросов потерпевшим судом не задавалось, механизм получения многочисленных побоев 12.04.2014 подсудимыми не выяснялся, а, наоборот, поддерживалась версия потерпевших о получении побоев подсудимыми при законности действий полицейских и соблюдения соразмерности и достаточности в действиях Петрова и Церса при задержании подсудимых. При противоречиях в показаниях потерпевших подсказывалось спасительное слово «не помню», наиболее чаще всего употреблявшееся в показаниях Петрова и Церса, недоверие при очевидности
неправдивости показаний потерпевших судом не выражалось, наоборот, судом благожелательно принимались их
ответы.
Как только вопрос защиты вызывал затруднение у потерпевших, суд прерывал их ответы своими императивными требованиями: «дальше»,
«не помнит», «не может» и т.п, либо
просто снимал вопрос защиты по надуманным основаниям. Либосуд вмешивался и императивно «просил» защиту не перебивать и не сбивать потерпевшего.
Суд, вместо уличения, подсказывал ответы, как, например, о том, что Луньков Д.В. ругался нецензурно на сотрудников полиции после того, как его брат Луньков М.В. помог усадить его после потери сознания в машину. Появилась новая версия потерпевших, что у машины Луньков Д.В. пришел в себя и оттуда «поливал полицейских нецензурной бранью».
Многочисленные прерывание
судом на полуслове вопросов, задаваемых защитой потерпевшим и свидетелям обвинения с целью выяснения конкретных подробностей по обстоятельствам дела, вызывали чувство смятения и сбивали защиту, вынуждая оставлять не заданными снятые судьей вопросы под предлогом их повторяемости или по иным надуманным причинам. Подобное вмешательство в запланированный процесс допроса нарушало общий смысл данного следственного действия, его цели и внутреннюю логику, чтоуводило от выяснения обстоятельств, имеющих существенное значение по
делу.
Заранее заученная тактика потерпевших, выражавшаяся в том, чтобы отвечать на вопросы стороны защиты «не
помню, но в протоколе моего допроса всё написано правильно», устраивала и суд – что бы потерпевшие не говорили, затем наступала вожделенная стадия оглашения их показаний, после чего потерпевшие признавали показания полностью, даже если они и не состыковывались с обстоятельствами по делу. И затем суд снимал все вопросы защиты, применяя свою тактику «удара ниже пояса» - после оглашения показаний, что бы не говорили перед этим потерпевшие и свидетели обвинения, вопросы защиты будут сниматься, а показания в приговор пойдут, по
всей видимости, не те, невероятные и несуразные, данные в суде, а более ранние, когда формировалась версия следствия на первоначальной стадии
расследования. И, как предполагает защита, учитывая показания Шулая в суде о том, что никакого следователя Ивашкина она не помнит, где находится следственный отдел в её родном городе – не ведает, а как оказались её подписи в протоколе допроса не знает, личное участие свидетелей состояло в том, чтобы
поставить свою подпись под приготовленным текстом неизвестно кем и куда принесенным для подписания. Тактика суда в постоянном повторении фразы: «Вопрос
снят судом как повторный, поскольку свидетель пояснил, что не помнит
происходящее и подтвердил свои показания, данные на следствии» не позволила защите выяснить существенные обстоятельства, необходимые для вынесения обоснованного и законного приговора.
И когда во время допроса в суде защитой 28.01.2015 Шулая И.И. говорит, что не давала показаний второй раз в СО СК России по г. Пушкино, суд даже не дает ответить Шулая И.И. на вопрос защиты, пытаясь ей подсказать: «А вот муж Ваш говорит, что ездили». Но, когда и это не помогло, суд применяет уже тактику подтверждения показаний, данных предыдущим свидетелем в суде, чтобы заставить Шулая И.И. согласиться со своим мужем, поднимая последнего и задавая вопросы снова ему до окончания допроса Шулая!
И такие действия суда продолжались на протяжении всего судебного следствия по настоящий момент.
Хотя, 29.01.2015 у суда появилось ноу-хау – после допроса свидетеля защиты Водякова В.Ф. защита задает вопрос Петрову С.И. о том, что он ответил свидетелю по действиям его племянника? Суд не даёт растерявшемуся Петрову С.И. ответить, прерывает вопросом: «Подтверждаете ли Вы показания, данные ранее», - после чего снимает вопрос защиты. Недоумение защиты, подкреплённое устными Возражениями на подобное противозаконное поведение суда, о том, какие показания подтверждает Петров, если Водяков В.Ф. впервые появился в судебном заседании и Петров С.И. ранее не мог отвечать на поставленный вопрос защитой, судом просто были
проигнорированы!
То есть, продолжается
поведение председательствующего, направленное на то, что как только потерпевшие или свидетели не могут ответить на вопросы защиты, которые изобличают неправдивые показания или фальсификацию доказательств на следствии, судом делается всё для того, чтобы защита своей цели по разоблачению данных обстоятельств не достигла!
А чего стоят убеждения судом подсудимого
Лунькова Д.В., неожиданно для него поднятого судом для вопроса о том, правдивые ли показания дал Церс А.Ю. в целом, если он не заявляет, что Вы
ему нанесли удары и не обвиняет Вашего брата Лунькова М.В. в нецензурной брани!
Убеждение судом Лунькова Д.В. о том, что у Церса не было оснований для оговора, с приведением сомнительных примеров, и, не давая Лунькову Д.В. опомниться – выглядят, как попытка суда добиться того, чтобы в приговоре привести заветную фразу: у Церса не было мотивов для оговора, что и признал сам подсудимый
Луньков Д.В. Хотя эти мотивы лежат на поверхности и озвучены во всех ходатайствах, заявленных защитой ранее!
Версия защиты о том, что Петров С.И. и Церс А.Ю. превысили свои должностные полномочия, т.к. выехали по личному звонку коллеги-полицейской Бекетовой Н.В. с
просьбой подъехать и разобраться с обидчиками, отклонившись от маршрута
патрулирования, судом не проверяется. В
то же время, приговор должен
быть постановлен на достоверных доказательствах, когда по делу исследованы все возникшие версии, а имеющиеся противоречия
выяснены и оценены. Все ходатайства защиты, направленные на подтверждение или опровержение данной версии, немотивированно отклоняются судом.
Кстати, защита, которой суд соизволил дать два дня - 28 и 29 января 2015 года на предоставление своих доказательств и заявления ходатайств, чтобы 30 января 2015 года безоговорочно перейти к
прениям, ещё ранее получала отказ в удовлетворении своих ходатайств с
формулировкой: «У суда достаточно доказательств для принятия решения»! Складывалось впечатление, подкреплённое желанием суда быстрого перехода к прениям без подготовки, что председательствующему суда и вовсе не нужны доказательства стороны
защиты. Это было подтверждено тем, что заявленные ходатайства защитой 30.01.2015 отклонялись моментально всё с той же формулировкой о достаточности доказательств для принятия решения.
То есть, задаваемые сторонам вопросы
председательствующего суда говорят о том, что он выполняет функцию стороны обвинения.
Промежуточные решения суда по ходатайствам защиты принимались без мотивированного опровержения доводов защиты, без указания на конкретные, достаточные
с точки зрения принципа разумности, основания.
Игнорировались требования мотивированности и обоснованности при вынесении решений суда по ходатайствам защиты. В то же время, ч.3 ст.15 УПК РФ предусматривает, что суд не является
органом уголовного преследования, не выступает на стороне обвинения или стороне
защиты. Суд создает необходимые условия для исполнения сторонами их
процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав.
Доказательства же исполнения или превышения своих должностных
обязанностей Петровым и Церс - суд не интересовали. Складывается впечатление,
что у суда уже давно сложилась позиция о том, что все подсудимые совершили нападение на сотрудников полиции Петрова и Церс и доказательства обратного суд
просто не принимает!
Защитой заявлялось три письменных Возражения и
множество устных с занесением в протокол судебного заседания на действия председательствующего судьи Сухановой А.М. в связи с позицией, противоречащей нормам уголовно-процессуального закона.
Нарушения указанных выше норм председательствующим по делу, т.е. отсутствие принципа равноправия и состязательности в судебном заседании, а также предвзятое отношение суда к стороне защиты доказывает, по мнению защиты, наличие
в действиях федерального судьи А.М. Сухановой признаков, ставящих под сомнение
его беспристрастность, независимость и объективность при осуществлении правосудия.
Учитывая вышеизложенное, защита считает, что
председательствующий в процессе судья Суханова А.М. не исполняет свои обязанности, предусмотренные
уголовно-процессуальным законом, и заинтересован не в объективном исследовании
доказательств, а в том, чтобы устояла версия следственных органов,
изложенная в обвинительном заключении.Такие действия судьи ведут к односторонности и
необъективности рассмотрения уголовного дела по существу, и, как следствие,
могут привести к вынесению необоснованного, незаконного и несправедливого
приговора.
Такие действия и решения председательствующего суда дают все основания полагать о его неподчинении Конституции РФ и федеральным законам, в том числе эти действия
повлекли следующие нарушения:
- ст. 15 Конституции РФ, обязывающей органы государственной власти и должностных лиц соблюдать Конституцию РФ и законы;
- ст. 50 Конституции РФ, обязывающей судью при осуществлении правосудия не допускать использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона;
- требований п. 3 ст. 123 Конституции РФ, обязывающей осуществлять судопроизводство на основе состязательности и равноправия сторон;
- требований ст. 15 ч.3 УПК РФ, обязывающей судью не выступать на стороне обвинения и создавать необходимые условия для исполнения сторонами предоставленных им прав;
- ст.7 ч.3 УПК РФ, обязывающей суд признавать недопустимыми доказательства, полученные с нарушением норм УПК РФ;
- ст. 75 УПК РФ, устанавливающей, что полученные с нарушением требований УПК РФ доказательства являются недопустимыми, что они не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания любого обстоятельства, предусмотренного ст. 73 УПК РФ;
- ст. 88 ч.2 УПК РФ, обязывающей суд при наличии обстоятельств, изложенных в ст. 75 УПК РФ, признавать доказательство недопустимым. При этом суд вправе признать доказательство недопустимым по ходатайству сторон и по собственной инициативе в порядке, установленном ст. ст. 234 и 235 УПК РФ.
На основании вышеизложенного и в соответствии со ст. ст. 61 и 64 УПК РФ, заявляю отвод председательствующему федеральному судье А.М. Сухановой.
Адвокат В.Т. Пугачев.
02 февраля 2015 года.