Поиск  Пользователи  Правила 
Закрыть
Логин:
Пароль:
Забыли свой пароль?
Регистрация
Войти
 
Страницы: 1
RSS
стихи
 
Т.С. Элиот
«ЛЮБОВНАЯ  ПЕСНЬ ДЖ. АЛЬФРЕДА ПРУФРОКА»

Ну что же, я пойду с тобой,
Когда под небом вечер стихнет, как больной
Под хлороформом на столе хирурга;
Ну что ж, пойдем вдоль малолюдных улиц -
Опилки на полу, скорлупки устриц
В дешевых кабаках, в бормочущих притонах,
В ночлежках для ночей бессонных:
Уводят улицы, как скучный спор,
И подведут в упор
К убийственному для тебя вопросу...
Не спрашивай о чем.
Ну что ж, давай туда пойдем.

В гостиной дамы тяжело
Беседуют о Микеланджело.

Туман своею желтой шерстью трется о стекло,
Дым своей желтой мордой тычется в стекло,
Вылизывает язычком все закоулки сумерек,
Выстаивает у канав, куда из водостоков натекло,
Вылавливает шерстью копоть из каминов,
Скользнул к террасе, прыгнул, успевает
Понять, что это все октябрьский тихий вечер,
И, дом обвив, мгновенно засыпает.

Надо думать, будет время
Дыму желтому по улице ползти
И тереться шерстью о стекло;
Будет время, будет время
Подготовиться к тому, чтобы без дрожи
Встретить тех, кого встречаешь по пути;
И время убивать и вдохновляться,
И время всем трудам и дням всерьез
Перед тобой поставить и, играя,
В твою тарелку уронить вопрос,
И время мнить, и время сомневаться,
И время боязливо примеряться
К бутерброду с чашкой чая.

В гостиной дамы тяжело
Беседуют о Микеланджело.

И, конечно, будет время
Подумать: "Я посмею? Разве я посмею?"
Время вниз по лестнице скорее
Зашагать и показать, как я лысею, -
(Люди скажут: "Посмотрите, он лысеет!")
Мой утренний костюм суров, и тверд воротничок,
Мой галстук с золотой булавкой прост и строг -
(Люди скажут: "Он стареет, он слабеет!")
Разве я посмею
Потревожить мирозданье?
Каждая минута - время
Для решенья и сомненья, отступленья и терзанья.

Я знаю их уже давно, давно их знаю -
Все эти утренники, вечера и дни,
Я жизнь свою по чайной ложке отмеряю,
Я слышу отголоски дальней болтовни -
Там под рояль в гостиной дамы спелись.
Так как же я осмелюсь?

И взгляды знаю я давно,
Давно их знаю,
Они всегда берут меня в кавычки,
Снабжают этикеткой, к стенке прикрепляя,
И я, пронзен булавкой, корчусь и стенаю.
Так что ж я начинаю
Окурками выплевывать свои привычки?
И как же я осмелюсь?

И руки знаю я давно, давно их знаю,
В браслетах руки, белые и голые впотьмах,
При свете лампы - в рыжеватых волосках!
Я, может быть,
Из-за духов теряю нить...
Да, руки, что играют, шаль перебирая,
И как же я осмелюсь?
И как же я начну?
. . . . . . . . . .

Сказать, что я бродил по переулкам в сумерки
И видел, как дымят прокуренные трубки
Холостяков, склонившихся на подоконники?..

О быть бы мне корявыми клешнями,
Скребущими по дну немого моря!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

А вечер, ставший ночью, мирно дремлет,
Оглажен ласковой рукой,
Усталый... сонный... или весь его покой
У наших ног - лишь ловкое притворство...
Так, может, после чая и пирожного
Не нужно заходить на край возможного?
Хотя я плакал и постился, плакал и молился
И видел голову свою (уже плешивую) на блюде,
Я не пророк и мало думаю о чуде;
Однажды образ славы предо мною вспыхнул,
И, как всегда, Швейцар, приняв мое пальто,
хихикнул.
Короче говоря, я не решился.

И так ли нужно мне, в конце концов,
В конце мороженого, в тишине,
Над чашками и фразами про нас с тобой,
Да так ли нужно мне
С улыбкой снять с запретного покров
Рукою в мячик втиснуть шар земной,
И покатить его к убийственному вопросу,
И заявить: "Я Лазарь и восстал из гроба,
Вернулся, чтоб открылось все, в конце концов", -
Уж так ли нужно, если некая особа,
Поправив шаль рассеянной рукой,
Вдруг скажет: "Это все не то, в конце концов,
Совсем не то".

И так ли нужно мне, в конце концов,
Да так ли нужно мне
В конце закатов, лестниц и политых улиц,
В конце фарфора, книг и юбок, шелестящих
по паркету,

И этого, и большего, чем это...
Я, кажется, лишаюсь слов,
Такое чувство, словно нервы спроецированы
на экран:
Уж так ли нужно, если некая особа
Небрежно шаль откинет на диван
И, глядя на окно, проговорит:
"Ну, что это, в конце концов?
Ведь это все не то".
. . . . . . . . . .
Нет! Я не Гамлет и не мог им стать;
Я из друзей и слуг его, я тот,
Кто репликой интригу подтолкнет,
Подаст совет, повсюду тут как тут,
Услужливый, почтительный придворный,
Благонамеренный, витиеватый,
Напыщенный, немного туповатый,
По временам, пожалуй, смехотворный -
По временам, пожалуй, шут.

Я старею... я старею...
Засучу-ка брюки поскорее.
Зачешу ли плешь? Скушаю ли грушу?
Я в белых брюках выйду к морю, я не трушу.
Я слышал, как русалки пели, теша собственную
душу.

Их пенье не предназначалось мне.

Я видел, как русалки мчались в море
И космы волн хотели расчесать,
А черно-белый ветер гнал их вспять.

Мы грезили в русалочьей стране
И, голоса людские слыша, стонем,
И к жизни пробуждаемся, и тонем.
1917


 

И. Бродский
Письма римскому другу   (Из Марциала)

              *
Нынче ветрено и волны с перехлестом.
  Скоро осень, все изменится в округе.
Смена красок этих трогательней, Постум,
  чем наряда перемены у подруги.

Дева тешит до известного предела -
  дальше локтя не пойдешь или колена.
Сколь же радостней прекрасное вне тела:
  ни объятье невозможно, ни измена!

               *
Посылаю тебе, Постум, эти книги
  Что в столице? Мягко стелют? Спать не жестко?
Как там Цезарь? Чем он занят? Все интриги?
  Все интриги, вероятно, да обжорство.

Я сижу в своем саду, горит светильник.
  Ни подруги, ни прислуги, ни знакомых.
Вместо слабых мира этого и сильных -
  лишь согласное гуденье насекомых.

               *
Здесь лежит купец из Азии. Толковым
  был купцом он - деловит, но незаметен.
Умер быстро: лихорадка. По торговым
  он делам сюда приплыл, а не за этим.

Рядом с ним - легионер, под грубым кварцем.
  Он в сражениях Империю прославил.
Столько раз могли убить! а умер старцем.
  Даже здесь не существует, Постум, правил.

               *
Пусть и вправду, Постум, курица не птица,
  но с куриными мозгами хватишь горя.
Если выпало в Империи родиться,
  лучше жить в глухой провинции у моря.

И от Цезаря далеко, и от вьюги.
  Лебезить не нужно, трусить, торопиться.
Говоришь, что все наместники - ворюги?
  Но ворюга мне милей, чем кровопийца.

               *
Этот ливень переждать с тобой, гетера,
  я согласен, но давай-ка без торговли:
брать сестерций с покрывающего тела
  все равно, что дранку требовать у кровли.

Протекаю, говоришь? Но где же лужа?
  Чтобы лужу оставлял я, не бывало.
Вот найдешь себе какого-нибудь мужа,
  он и будет протекать на покрывало.

               *
Вот и прожили мы больше половины.
  Как сказал мне старый раб перед таверной:
"Мы, оглядываясь, видим лишь руины".
  Взгляд, конечно, очень варварский, но верный.

Был в горах. Сейчас вожусь с большим букетом.
  Разыщу большой кувшин, воды налью им...
Как там в Ливии, мой Постум,- или где там?
  Неужели до сих пор еще воюем?

               *
Помнишь, Постум, у наместника сестрица?
  Худощавая, но с полными ногами.
Ты с ней спал еще... Недавно стала жрица.
  Жрица, Постум, и общается с богами.

Приезжай, попьем вина, закусим хлебом.
  Или сливами. Расскажешь мне известья.
Постелю тебе в саду под чистым небом
  и скажу, как называются созвездья.

               *
Скоро, Постум, друг твой, любящий сложенье,
  долг свой давний вычитанию заплатит.
Забери из-под подушки сбереженья,
  там немного, но на похороны хватит.

Поезжай на вороной своей кобыле
  в дом гетер под городскую нашу стену.
Дай им цену, за которую любили,
  чтоб за ту же и оплакивали цену.

               *
Зелень лавра, доходящая до дрожи.
  Дверь распахнутая, пыльное оконце.
Стул покинутый, оставленное ложе.
  Ткань, впитавшая полуденное солнце.

Понт шумит за черной изгородью пиний.
  Чье-то судно с ветром борется у мыса.
На рассохшейся скамейке - Старший Плиний.
  Дрозд щебечет в шевелюре кипариса.
Mарт 1972
 
Марина Цветаева


Как весело сиял снежинками
Ваш — серый, мой — соболий мех,
Как по рождественскому рынку мы
Искали ленты ярче всех.

Как розовыми и несладкими
Я вафлями объелась — шесть!
Как всеми рыжими лошадками
Я умилялась в Вашу честь.

Как рыжие поддевки — парусом,
Божась, сбывали нам тряпье,
Как на чудных московских барышень
Дивилось глупое бабье.

Как в час, когда народ расходится,
Мы нехотя вошли в собор,
Как на старинной Богородице
Вы приостановили взор.

Как этот лик с очами хмурыми
Был благостен и изможден
В киоте с круглыми амурами
Елисаветинских времен.

Как руку Вы мою оставили,
Сказав: «О, я ее хочу!»
С какою бережностью вставили
В подсвечник — желтую свечу…

- О, светская, с кольцом опаловым
Рука! — О, вся моя напасть! -
Как я икону обещала Вам
Сегодня ночью же украсть!

Как в монастырскую гостиницу
- Гул колокольный и закат -
Блаженные, как имянинницы,
Мы грянули, как полк солдат.

Как я Вам — хорошеть до старости -
Клялась — и просыпала соль,
Как трижды мне — Вы были в ярости! -
Червонный выходил король.

Как голову мою сжимали Вы,
Лаская каждый завиток,
Как Вашей брошечки эмалевой
Мне губы холодил цветок.

Как я по Вашим узким пальчикам
Водила сонною щекой,
Как Вы меня дразнили мальчиком,
Как я Вам нравилась такой…

Декабрь 1914

 
Р. Киплинг
ПЫЛЬ

День-ночь-день-ночь - мы идем по Африке,
День-ночь-день-ночь - все по той же Африке
(Пыль-пыль-пыль-пыль - от шагающих сапог!)
         Отпуска нет на войне!

Восемь-шесть-двенадцать-пять - двадцать миль на этот раз,
Три-двенадцать-двадцать две - восемнадцать миль  вчера.
(Пыль-пыль-пыль-пыль - от шагающих сапог!)
          Отпуска нет на войне!

Брось-брось-брось-брось - видеть то, что впереди.
(Пыль-пыль-пыль-пыль - от шагающих сапог!)
Все-все-все-все - от нее сойдут с ума,
          И отпуска нет на войне!

Ты-ты-ты-ты - пробуй думать о другом,
Бог-мой-дай-сил - обезуметь не совсем!
(Пыль-пыль-пыль-пыль - от шагающих сапог!)
         И  отпуска нет на войне!

Счет-счет-счет-счет - пулям в кушаке веди,
Чуть-сон-взял-верх - задние тебя сомнут.
(Пыль-пыль-пыль-пыль - от шагающих сапог!)
          Отпуска нет на войне!

Для-нас-все-вздор - голод, жажда, длинный путь,
Но-нет-нет-нет - хуже, чем всегда одно, -
Пыль-пыль-пыль-пыль - от шагающих сапог,
          И отпуска нет на войне!

Днем-все-мы-тут - и не так уж тяжело,
Но-чуть-лег-мрак - снова только каблуки.
(Пыль-пыль-пыль-пыль - от шагающих сапог!)
         Отпуска нет на войне!

Я-шел-сквозь-ад - шесть недель, и я клянусь,
Там-нет-ни-тьмы - ни жаровен, ни чертей,
Но-пыль-пыль-пыль-пыль - от шагающих сапог,
          И отпуска нет на войне!

 
Саша Черный
ОБСТАНОВОЧКА

Ревет сынок. Побит за двойку с плюсом,
Жена на локоны взяла последний рубль,
Супруг, убитый лавочкой и флюсом,
Подсчитывает месячную убыль.
Кряхтят на счетах жалкие копейки:
Покупка зонтика и дров пробила брешь,
А розовый капот из бумазейки
Бросает в пот склонившуюся плешь.
Над самой головой насвистывает чижик
(Хоть птичка божия не кушала с утра),
На блюдце киснет одинокий рыжик,
Но водка выпита до капельки вчера.
Дочурка под кроватью ставит кошке клизму,
В наплыве счастья полуоткрывши рот,
И кошка, мрачному предавшись пессимизму,
Трагичным голосом взволнованно орет.
Безбровая сестра в облезлой кацавейке
Насилует простуженный рояль,
А за стеной жиличка-белошвейка
Поет романс: "Пойми мою печаль"
Как не понять? В столовой тараканы,
Оставя черствый хлеб, задумались слегка,
В буфете дребезжат сочувственно стаканы,
И сырость капает слезами с потолка.

 
 
Саша Черный
КОЛЫБЕЛЬНАЯ (для мужского голоса)

Мать уехала в Париж...
И не надо! Спи, мой чиж.
А-а-а! Молчи, мой сын,
Нет последствий без причин.
Черный, гладкий таракан
Важно лезет под ди-ван,
От него жена в Париж
Не сбежит, о нет! шалишь!
С нами скучно. Мать права.
Новый гладок, как Бова,
Новый гладок и богат,
С ним не скучно... Так-то, брат!
А-а-а! Огонь горит,
Добрый снег окно пушит.
Спи, мой кролик, а-а-а!
Все на свете трын-трава...
Жили-были два крота,
Вынь-ка ножку изо рта!
Спи, мой зайчик, спи, мой чиж,—
Мать уехала в Париж.
Чей ты? Мой или его?
Спи, мой мальчик, ничего!
Не смотри в мои глаза...
Жили козлик и коза...
Кот козу увез в Париж...
Спи, мой котик, спи, мой чиж!
Через... год... вернется... мать...
Сына нового рожать...

кстати,  современные композиторы часто пишут песни на стихи Саши Черного, это и Александр Градский, Ефрем Подгайц.
 
Вспомнился фрагмент из Бесплодной земли Т.С. Элиота, в переводе Сергеева, вообще Элиот вкуснее всего в переводах А.Сергеева, ага...


             О О О О Шехекеспировские шутки -
             Так элегантно
             Так интеллигентно
             "А что мне делать? Что мне делать?
             С распущенными волосами выбежать
             На улицу? А что нам делать завтра?
             Что делать вообще?"
                              С утра горячий душ,
             Днем, если дождь, машина. А теперь
             Мы будем в шахматы играть с тобой,
             Терзая сонные глаза и ожидая стука в дверь.

                  Когда мужа Лил демобилизовали,
             Я ей сказала сама, прямо, без никаких:
             ПРОШУ ЗАКАНЧИВАТЬ: ПОРА
             Альберт скоро вернется, приведи себя в порядок.
             Он спросит, куда ты девала деньги, что он тебе
             Оставил на зубы. Да-да. Я сама же слыхала.
             Не дури. Лил, выдери все и сделай вставные.
             Он же сказал: смотреть на тебя не могу.
             И я не могу, говорю, подумай об Альберте,
             Он угробил три года в окопах, он хочет пожить,
             Не с тобой, так другие найдутся, - сказала я.
             - Вот как? - сказала она. - Еше бы, - сказала я",
             Ну так спасибо, - сказала она, - договаривай до конца.
             ПРОШУ ЗАКАНЧИВАТЬ: ПОРА
             Не хочешь, делай что хочешь, - сказала я.
             Раз ты не сумеешь, другие сумеют.
             Но, если он тебя бросит, так не без причины.
             Стыдись, говорю я, ты стала развалиной.
             (А ей всего тридцать один.)
             - А что я могу, - говорит она и мрачнеет, -
             Это все от таблеток, тех самых, ну, чтобы...
             (У нее уже пятеро, чуть не загнулась от Джорджа.)
             Аптекарь сказал, все пройдет, а оно не прошло.
             - Ну и дура же ты, - сказала я.
             Скажем, Альберт тебя не оставит, - сказала я, -
             Так на черта ж ты замужем, если не хочешь рожать?
             ПРОШУ ЗАКАНЧИВАТЬ: ПОРА
             В воскресенье Альберт вернулся, у них был
                                                горячий окорок,
             И меня позвали к обеду, пока горячий...
             ПРОШУ ЗАКАНЧИВАТЬ: ПОРА
             ПРОШУ ЗАКАНЧИВАТЬ: ПОРА
             Добрночи, Билл. Добрночи, Лу. Добрночи, Мей,
             Добрночи. Угу. Добрночи.
             Доброй ночи, леди, доброй ночи, прекрасные
                                       леди, доброй вам ночи.

 
Ф. Тютчев

Когда дряхлеющие силы
Нам начинают изменять
И мы должны, как старожилы,
Пришельцам новым место дать,-

Спаси тогда нас, добрый гений,
От малодушных укоризн,
От клеветы, от озлоблений
На изменяющую жизнь;

От чувства затаенной злости
На обновляющийся мир,
Где новые садятся гости
За уготованный им пир;

От желчи горького сознанья,
Что нас поток уж не несет
И что другие есть призванья,
Другие вызваны вперед;

Ото всего, что тем задорней,
Чем глубже крылось с давних пор,-
И старческой любви позорней
Сварливый старческий задор.
 
Я видел сегодня седую старушку,
в автобус войдя, она села со мной.
Косынку заправив рукою за ушко,
она телефон свой достала чудной.

Обычный мобильный, серого цвета,
и пара царапин мелких видна.
Но необычным в нем было не это...
Меня удивила надпись одна.

На экране его загорелось: "любимый"
и фото седого, в очках, старика.
Она, подняв трубку, ответила:
"Милый! Доктор сказал, поживу я пока...

Я села в автобус, уже близко к дому,
не нужно, не вздумай, обед не готовь!"..
И пусть кто-то мыслит сейчас по-другому,
но я был уверен, что видел любовь

Стать отцом совсем легко. Быть отцом, напротив, трудно.
 
ПИСЬМО КОТА ВАСИЛИЯ БАРАКУ ОБАМЕ

Товарищ президент
американский!
Я - Вася, настоящий
русский кот.
Воспитан, обаятелен и
ласков,
Короче, не дурак без
дураков.

Мы с бабушкой в
деревне проживаем,
Ей восемьдесят лет, а
мне - пяток.
Ещё у нас собака есть,
не злая,
Ну, разве что, погавкает
чуток.

А рядом есть река и бор
сосновый,
И поле, и старинная
церква,
Посёлок, Городок
какой-то Новый,
А где-то недалече и
Москва.

Мы с бабушкой,
практически, не спорим,
Помочь всегда старушке
в чём-то рад,
И часто телевизор
вместе смотрим,
Поэтому, Вас видел я не
раз.

И слушал Ваши речи
или спичи,
И к выводу пришёл уже
давно:
Вы - мастер говорить
красноязычно
Средь прочих
белодомных болтунов.

Одно меня коробит
очень сильно,
Спрошу, поскольку
мочи нет терпеть:
Зачем Вы так
цепляетесь к России?
Ведь Вы же президент, а
не репей!

Зачем всё время алчете
подвоха?
Пытаетесь риторикой
пугать?
Неужто Вам дружить с
Россией плохо,
А лучше в ней
выискивать врага?

Товарищ президент, не
надоело?
Внемлите же
смиренному коту.
Вершили бы в Америке
умело
Свою американскую
мечту.

Прошу Вас, от России
отвяжитесь,
Не надо нам огульно
угрожать.
Сенаторам, пожалуйста,
скажите,
Чтоб стали поспокойнее
дышать.

Вы - добрый, я
кошачьим сердцем чую!
Кошачье сердце трудно
обмануть.
Хотите, я Вас даже
поцелую,
Но только позабудьте
про войну!

Попробуйте быть
капельку скромнее,
Рискните быть
немножечко нежней!
Стремитесь быть в
политике честнее
И будете в политике
мудрей.

Я Вас, конечно, в гости
приглашаю,
Божественна природа на
Руси...
Не бойтесь, поскорей к
нам приезжайте,
Чтоб кваса деревенского
вкусить.

Соседушко нальёт и
самопляса,
На речку сходим рыбку
половить.
Поверьте, отдохнёте
здесь прекрасно,
Исполнитесь
глубиннейшей любви.

Все местные коты Вам
шлют приветик,
И бабушка глухая, и
сосед.
Вы, если вдруг
сподобитесь ответить,
С экрана передайте мне
привет.

За сим я не болеть Вам
пожелаю,
Здоровье сохраняя
круглый год.
Мурчу, привета жду и
обнимаю.
Василий, русский
котопатриот.

 
 

В не раз уже заштопанном халате
Из яркого цветного волокна
В больничной переполненной палате
Стоит старушка, плачет у окна.

Её уже никто не утешает-
Все знают о причине этих слёз.
Соседок по палате навещают,
А ей, лишь раз, сынок халат привёз.


Про тапочки забыл, сказал смущённо:
— Я завтра привезу… Потерпишь, мать?
— Конечно, потерплю. Я ж на перинке
И в шерстяных носках могу лежать.


Куда мне тут ходить? Простора мало.
Покушать санитарки принесут.
Меня болезнь настолько измотала,
Что мне б лишь полежать, да отдохнуть.


Вздохнул сынок, отвел глаза в сторонку:
-Тут… Понимаешь…Дело есть к тебе…
Всё это очень путано и тонко…
Но ты не думай плохо обо мне!


Квартира у тебя стоит пустая,
И мы с женой подумали о том,
Что ты то там, то тут… Одна… Больная…
Поправишься — к себе тебя возьмём!


И внуки будут рады, ты же знаешь!
Они души в тебе не чают, мать!
Всё!Решено! Ты к нам переезжаешь!
Твою квартиру будем продавать!


Достал бумаги, молвил без сомненья:
-Я все продумал, мне доверься, мам…
Как только мы увидим улучшенья,
Отсюда сразу жить поедешь к нам.


Что скажешь тут? Он сын ей, кровь родная…
А внуки- ради них и стоит жить!
И подписала, не подозревая,
Как все на самом деле обстоит.


Проходят дни, проходят и недели…
Сынка все нет. И вряд ли он придёт.
Старушку тешили и жалели…
Но кто же и чего тут не поймет?


А с каждым днём старушка всё слабеет
И по ночам все чаще снится сон,
Как кашку по утрам сыночку греет,
Но плачет и не хочет кушать он.


И первые шаги сынка-малышки,
И слово, что сказал он в первый раз,
И первые царапины и шишки,
И детский сад, и школа- первый класс…


Врачи молчат, стараясь что есть силы
Хоть как-то ей страданья облегчить.
А родственники строго запретили
Старушке про диагноз сообщить.


Она не знает, что больница эта-
Не городской простой стационар,
Что шансов на поправку больше нету…
Но, для нее незнанье-не кошмар.


Табличка на стене у входа
Ей ни о чём плохом не говорит.
На странные слова давно уж мода
И нужно ли кого за то винить?


Она не знает, что сынок исправно
Звонит врачам, в неделю раза два:
— Вы ж говорили- умирает… Странно…
Что до сих пор она ещё жива…


Она жива. Она всё ждет и верит,
Что сын придёт, обнимет, объяснит,
Откроются сейчас палаты двери,
Она же всё поймёт и всё простит.


С последних сил встаёт она с кровати.
Держась за стенку, подойдёт к окну.
Насколько ей ещё терпенья хватит
Так верить безразличному сынку?


Она готова до конца стараться.
И сил, что нет, она должна найти.
Вдруг он придёт? Она должна дождаться!
Придёт…Ну как он может не придти?


Стоит и плачет… Ждёт от сына вести…
На небо лишь посмотрит невзначай
И теребит рукой нательный крестик-
Мол,подожди, Господь, не забирай

Стать отцом совсем легко. Быть отцом, напротив, трудно.
Страницы: 1
Читают тему