Дача Маяковского на Акуловой горе: покоя здесь не предвидится
Сейчас, когда тепло, здесь особенно хорошо. Тишину нарушают лишь трели птиц, душа радуется от обилия зелени, запаха травы. Сидишь на крылечке, и млеешь под ласковым, теплым солнышком… Как-то совсем не по-Маяковски. Кажется, что поэт никогда бы не сидел вот так на крылечке, и не слушал бы пения птиц. Наверняка, он – порой резкий, эмоциональный, очень живой – обязательно делал бы здесь какое-нибудь дело. Какое, не знаю. Может, собирал шишки, чтобы побросать их, сухие и пахучие, в самовар, а, может, размешивал бы краску, собираясь окрасить стены дома в необычайный цвет.
Протоиерей Андрей Дударев, инициатор, идейный вдохновитель и главный исполнитель восстановления дачи так же никогда не сидит на месте. То он растапливает самовар (из которого, кстати, пил чай Лев Николаевич Толстой), то переносит окна и форточки для будущей интереснейшей инсталляции, то читает стихи посетителям, то…
Отец Андрей, — спрашиваю, почему вы восстановили дачу? Ведь Маяковский, говорят, безбожник, а вы сказали, что он интересовался Евангелием.
Мне трудно ответить на этот вопрос, — говорит отец Андрей. Он был задан просто, но для меня примитивно. Отвечу так: Маяковский интересовался человеком, а для меня Евангелие – это интерес к человеку, для меня Евангелие – это интерес к самому себе, к личности, это свобода выбора, способность иметь свою, мотивированную, точку зрения, это отсутствие страха перед небом, это обязательно риск. Ты не оглядываешься, идешь смело, понимаешь, что ошибка – не беда. Как Маяковский писал про это: страшно — не любить, ужас — не сметь. Для Маяковского был ужас не сметь, когда тебе запрещают, а ты боишься и слушаешься, не делаешь, потому что тебе запретили. Вот для меня Евангелие. И поэтому прямой ответ на вопрос: интересовался ли Маяковский Евангелием, мы вряд ли найдем. Хотя в «Мистерии- Буфф» есть зарисовка о приходящем человеке, человеке будущего. Он — по всем признакам – Христос. Нигде Маяковский не касается Личности Иисуса Христа с критикой. Если он говорит о Боге, он говорит о седовласом старце. В «Облаке в штанах», например. То есть для него Личность Христа – вне подозрения, он не сомневается в совершенстве, в ценности этой фигуры. Исторической, не исторической – это другой вопрос. Существование Христа – это для Маяковского факт. И если мы перейдем к существу вопроса, то по всем перечисленным статьям, Маяковский дает определенный ответ: для него все это ценно. И потому я делаю вывод, что Маяковский интересовался Евангелием, его мировоззрение шло параллельным курсом с Евангелием. Как и у Есенина. Хотя ни Толстой, ни Есенин, ни Маяковский не были воцерковленными людьми. По одной причине: современное им православие не всегда строило свое мировоззрение, мироощущение и жизнь по Евангелию. В этом они расходились…
Внутри дома сделано все на совесть (отец Андрей говорит, что Маяковский именно так и делал бы), остались только внутренние отделочные работы. Ну и, конечно, нужно наполнить дачу содержанием. Немало уже есть: портрет Маяковского, который подарила бывший директор Библиотеки Маяковского Мария Колоскова, есть посмертная маска Маяковского, которая попала к отцу Андрею волею судьбы. Надежда Морозова, директор музея Маяковского в Москве, подарила фото, где Маяковский с друзьями как раз на Акуловой горе. Известные нам скульпторы Селивановы подарили бюст Маяковского (по нему был отлит памятник, который стоит на одноименной улице в Пушкино). Рядом с этим бюстом стоит голова Ленина. Эту огромную голову откопали на пушкинской свалке работники автосервиса. И, смыв грязь на автомойке, отдали отцу Андрею. Теперь Ильич покоится здесь, как символ эпохи. А рядом, на колышке, воткнутом в кучку камней, табличка с надписью: «Кто из Вас без греха, первым брось в них камень». Думается, ни одного камня в стоящих еще не полетело.
С интересом смотрели на эту табличку, голову Ленина и бюст Маяковского детишки из местного детского сада. Их привели воспитатели посмотреть на дачу Маяковского, познакомить поближе с творчеством поэта. Дети читали «Что такое хорошо, что такое плохо», и задавали отцу Андрею вопросы. А он объяснял детям на их языке, что же значит надпись на табличке. «Есть кто из вас здесь плохой?». «Да», — говорит девочка в цветастой панамке. «Ты?», — спрашивает отец Андрей. «Нет, конечно, не я, Витя». И попробуй, объясни, что не только Витя может ошибаться. Вот, пытались. И, кажется, получилось. По крайней мере, пусть пока дети учат: «Что такое хорошо, что такое плохо», а после дозреют и до полного понимания смысла этих слов.
Спасибо за чай, — говорю отцу Андрею. Тем более, из «толстовского самовара». Какая разница, отвечает он, кто из него пил. Ну как же, — говорю, ведь сам Толстой…. Не в этом дело, — отвечает отец Андрей. Важно, чтобы за этим чаем люди собирались. Чтобы было единство.
И, знаете, ведь Маяковский обрел счастье, — рассуждает отец Андрей. Потому что только счастливый человек может мечтать о вечности. Несчастный, каким зачастую представляют Маяковского, о вечности мечтать не может. И не может говорить о воскресении и о том, что «нынче недолюбленное наверстаем звездностью бесчисленных ночей». Он, конечно, понимает, что от смерти никуда не денешься, особенно в его случае, но за смертью он видит продолжение жизни. А фраза «верить бы в загробь»…Сама формулировка какая? Не жизнь после жизни, а «за» и «гробь» – то есть лежим мы в гробу, в покое… Загробь здесь – это вечный покой. А Маяковский не мог в это поверить, потому что человек, его жизнь, его энергия совершенно расходится с этим мнением. Вечный покой – это ад.
Здесь, на даче никакого ада не предвидится и в помине. В планах – дальнейшие работы по отделке, наполнение содержанием, солнечные батареи на крыше, наш хороший знакомый Сергей Батьков уже рисует эскизы – на заборе вскоре будут красоваться красивые пейзажи….
Уезжала с дачи и думала: какое счастье, что наше культурное наследие восстановлено, что в городе, про который говорят: «здесь нет культуры», идут такие потрясающие работы.. Не сами, конечно, идут, люди прилагают силы, и не малые. Силами неравнодушных сохранена «вечерка»,
дача Струковых на 1-й Серебрянской, теперь у нас есть дача Маяковского, восстановленная из пепла. Это – культура Пушкино, его наследие, это то, ради чего в наш город приедут, то, чем он будет славиться. По крайней мере, хочется в это верить. А сегодня двери дачи Маяковского открыты для всех пушкинцев, было бы у нас желание знакомиться, знакомить детей с нашей Культурой.
Наталья Черкасова
Комментарии 2