Загадочная Школа-колония в деревне Вынорки

В Пушкино появляется целый городок таких детдомов: имени И.Д.Папанина (на месте нынешнего узла связи и школы №8), имени К.А.Тимирязева (располагался в начале улицы Учинская), имени Я.М. Свердлова (был в Листвянах), имени Фрунзе (на улице Грибоедова), располагались они в больших старых дачах.

Например, детский дом на даче Струкова и т.д. Первая коммуна в Пушкино была организована в 1919 году в Царь-даре (на западной стороне города – военный госпиталь). 

В начале 1920 года в городе создается колония с музыкальным и художественным уклоном имени А.В.Луначарского, которая находилась в загородном доме московского финансиста Ф.Ф.Берга (на Акуловском шоссе). Цель организации таких домов – воспитание детей трудом. Я хочу рассказать ещё об одной такой колонии. 

Зимой 1920 года некая москвичка — Лидия Марьяновна Арманд увлеклась педагогическими замыслами. Она мечтала организовать детскую школу на лоне природы, школу, в которой все было бы основано на законе любви и взаимного уважения. Устройство такой сельскохозяйственной детской колонии, стало возможно, т.к. в то время подобного рода школ возникало множество. 

Лидия Марьяновна Арманд

В голодные 1920-е годы она, организовывая эту школу-колонию, искала воспитанников и преподавателей среди своих знакомых и единомышленников, т.е. в среде московской интеллигенции и теософов. Среди педагогов были не только теософы, но и христиане.
Местом для колонии была выбрана станция Пушкино по Ярославской железной дороге. Лидии Марьяновне удалось уговорить МОНО и получить небольшой помещичий дом (имение Ильино) в 4 км от станции Пушкино. Открытие колонии было намечено на весну 1920 года. 

Лидия Марьяновна и ее сын Даня (так в семье называли Давида Арманда - воспитанника этой колонии) вели дневники, они сохранились. На основе этих дневников написаны книги Давидом Львовичем Армандом и его дочерью Еленой Арманд. Дневники поражают своей правдивостью и точностью описания той местности, где жили ребята, чему учились, как они обустраивали свой быт, как выживали в голодное время, как сохраняли свой урожай от деревенских хулиганов.

Лидия Арманд в центре, среди воспитанников. 1924г.

О жизни в школе-колонии в 1927 году вышла книга Сосниной.

Книга Сосниной "История одной общины". 1927г

По-разному сложилась судьба сотрудников колонии и бывших колонистов.
О некоторых воспитанниках Лидии Арманд известно следующее: Арманд Давид Львович в 1940 году окончил географический факультет МГУ, стал знаменитым физиком-географом, специалистом в области охраны природы. Наталья Гершензон после окончания МГУ стала искусствоведом, музейным работником. Леонид Давидович Шрейдер работал ведущим инженером крупного московского завода.

 Трагически сложилась судьба Олега Поля и Бориса Корди. И ещё о многих учителях и воспитанниках рассказано в дневниках. 

Но, я хочу рассказать о жизни колонистов в усадьбе Тальгрен. К осени 1921 года преподаватели колонии окончательно убедились в том, что Ильинский дом, непригоден для зимнего житья. Стали хлопотать о получении нового дома для колонии. Наконец, дом был найден. Ребятам предложили переехать в бывшее имение Тальгрен, расположенное по тому же Ярославскому шоссе, но подальше, в 9 км от станции Пушкино и 5 км от имения Ильина.

В Тальгрене был прекрасный каменный дом, прежний владелец построил этот дом, стилизовав его под средневековый замок. 

Дом в усадьбе Тальгрен

При нем был двухэтажный флигель, который долго пустовал, и окрестные жители использовали его в качестве отхожего места.

Ремонт помещения решили не откладывать до весны и сразу приступили к работе.
Каждое утро ребята гурьбой отправлялись по шоссе из Ильина в Тальгрен. Целый день там шла работа. Вечером возвращались домой. Дом в Тальгрене стоял холодный, обледенелый. Только в одной небольшой комнате внизу топилась железная печурка. На печурке нагревали в ведрах воду. Горячей водой обливали стены и ножами соскабливали обои. 

Нелегко было ребятам ежедневно проходить по 10 км пешком. Тем более, что все время стояли сильные морозы, а одеты они были не слишком тепло. Недоедание тоже давало о себе знать. Наконец, основной ремонт дома был закончен, и начали перевозку имущества колонии. Постепенно, частями, переселялись и сами колонисты.

Вот, что вспоминала Наталья Гершензон: «В конце зимы и начале весны 1922 года, начали переселяться и устраиваться в Тальгрене. Много радости на новом месте внесли своеобразные особенности Дома. Вечерами сходились в зале; во время бесед или хорового пения рассаживались на ступеньках лестницы. Любители уединения располагались на темных хорах. В холодные вечера, особенно когда лето начинало склоняться к осени, сидели, обнявшись, или лежали на полу перед горящим камином. Юношескому воображению импонировало то, что дом напоминал средневековый замок.

Дом стилизован под замок

Элемент таинственности вносили круглая башня с винтовой лестницей — обширный чердак с балконами. 

Башня с винтовой лестницей внутри

Очень любили мы большую кухню, помещавшуюся в подвальном этаже. Особую прелесть нашли ребята в том, что получили возможность мыться в бане; это была крошечная, типично деревенская банька с деревянным полом и лавками. Ее топили каждую неделю; в отведенные для них часы девочки и мальчики поочередно веселой гурьбой бежали в баню и радостно, с криками и шалостями, окруженные клубами пара, плескались в горячей воде».
Летом колонисты купались в запруженной речки Вынорке.

В Тальгрене ребятам пришлось ближе соприкасаться с деревенскими жителями, дружили с девушками, работавшими на разработке торфа поблизости на торфяных болотах. Ребята называли их торфушками. Они не обижались, в ответ пели «ядрёные» частушки.

Старшие ребята-колонисты организовали во флигеле маленькую школу для детишек ближайших деревень, т.к. школы в окрестностях не было. 

Сельским хозяйством в Тальгрене стали заниматься более организованно. Подросшие ребята обладали уже известным опытом и навыками. Колония имела несколько сельскохозяйственных машин, были две хорошие рабочие лошади и корова. Был сторож — всеобщий любимец — рыжая дворняжка Кубарь.

В пушкинском архиве, когда я знакомилась с документами колонии Тальгрен, я нашла: 

Акт от 8 сентября 1926г.
Произвели опись и оценку Гос.Зем.имущества бывшего владения Тальгрена, находящееся в пользовании Детской Трудовой Колонии Наркомата Мосздравотдела с 1/ X-1925 года.
При осмотре имущества в натуре оказалось всё имущество в наличии согласно прилагаемых описей, а именно:
1. Земельных угодий пл. 28 десятин.
2. Построек на сумму 35.520 рублей
3. Мёртвый инвентарь на сумму 890р.95к. 

4. Живой инвентарь: на сумму 750 рублей. 

Итого: 37.160р.95к.

И Ведомость от 20 июля 1928 г. 

Наименование инвентаря:
Плуг, культиватор, косилка, телега, сани-розвальни, наковальня большая, наковальня маленькая, борона, рыхлители, лопаты, мотыги. Плуг однокорпусный, молотилка ручная, огородный насос, сепаратор, весы, маслосбивалка, молокомер, форма для масла, гири чугунные.
Разный инвентарь: Чайник медный, ванна чугунная эмалированная, берданка 16 калибра – 1 шт., самовар медный, пружины дверные – 5шт.
Движимое имущество — 1928 год.
1. Конь «Васька» — рыжий масти на лбу лысина — 100 руб.
2. Коза «Дочка», чёрной масти — 150 руб.
3. Конь белой масти — 175 руб.
4. Конь «Чалик» — 200 руб.
5. Корова рыжая — 125 руб. 

Подписи: Председатель комиссии: Члены комиссии:

Управление в колонии было коллективным. Например, общее собрание решало, принять нового ученика после испытательного месяца в общину или отказать ему.

Из дневника Дани Арманд: «С первых дней Лидия Марьяновна ввела в колонии коммунизм в самом высоком смысле слова. Все вещи были общими, кроме очень немногих самых личных, памятных, от родителей и т. п. Это было и жизненной установкой и суровым требованием времени. Когда кто-нибудь по надобности ехал в Москву, на его зов за столом: “Кто выручит шапкой, штанами поприличнее, ботинками” все несли, что могли, а сотрудники снабжали деньгами из своих мизерных зарплат». Общее достояние колонии, хранившееся в кладовой, никогда не запиралось. Не было случая, чтобы кто-нибудь из ребят стащил оттуда что-нибудь из запасов продовольствия или одежды. И это в то время, когда временами некоторые по вечерам плакали от голода. Но наступали и такие дни, когда хлеб не выдавали пайками, а ставили на стол на тарелках. Ешь — не хочу! 

Правда, это продолжалось не долго. Трудовой режим колонии не отменял разработанной Наробразом программы общеобразовательных дисциплин. Все колонисты 12- 16 лет изучали: русский язык, математику, историю, биологию, химию, иностранные языки и перед закрытием колонии получили аттестаты об окончании семи и девятилетки.

Колонию не оставляла своими заботами ВЧК, только что переименованная в ГПУ. Несколько раз проходили обыски, но безрезультатно. Ребята привыкли к проверкам и не волновались. Вот, что Даня писал в дневнике: 

Дневник колонии - Подлинник

 «Страшная была ревизия. Однажды поступил донос, что у нас монастырь, а не колония. Заведующий МОНО Рафаил и заведующая отделом Крупенина решили приехать, увидеть все своими глазами и закрыть. Ребята их встретили танцами. Они удивились: “Вот так монастырь!” Пошли осматривать Дом — везде порядок, благолепие. Пошли по огородам, полям, остались очень довольны». 

Но колонии не суждено было выжить. Вот, что написано инспектором, после очередной проверки: « …вся группа, и детей, и взрослых, приучается стоять над жизнью, отделяется от неё, обособляется в своего рода орден людей, понимающих друг друга и тесно связанных этим пониманием». 

Просуществовала колония до осени 1924 года. Через несколько дней после закрытия Лидия Арманд была арестована и выслана в Ростовскую область, где дожила до 1931 года. Не ушли от репрессий и некоторые её воспитанники.

P.S. Недавно побывала на этом месте. Рядом с Домом-кораблём возводят красивую церковь.

Строят церковь Введение во Храм Пр. Богородицы

Но Дом, который с такой любовью берегли и описывали колонисты, просто в ужасном состоянии.

Долгое время в этом особняке размещалась администрация зверосовхоза «Пушкинский». Сейчас он пустует. Местные жители-звероводы ещё несколько лет назад рассказывали мне, что когда-то властями было решено сделать там музей совхоза, но пока дом ветшает. Живут там строители церкви, люди приезжие, а значит «чужого не жалко». Рядом стоит ещё одно строение (Фото 12), в советские годы там была баня, говорят, весь посёлок мылся, и из других мест приезжали!

Бывшая баня

Здание тоже с тех времён, что и дом, хозяйственные постройки были при усадьбе. Вот такой не весёлый конец этой истории! Что имеем, не храним!

Используемая литература:
1.Давид Арманд Путь теософа в стране Советов. Изд. Аграф, 2009г
2. Елена Арманд Блаженны чистые сердцем. изд. РА Арсис-Дизайн М. 2012г
3. Наталья Гершензон-Чагодаева «Михаил Гершензон». Первые шаги жизненного пути. Изд. дом. Захаров, 2000г 
4.Фото автора и из открытых источников в интернете.

Нина Степановна Логинова